Барабаны любви, или Подлинная история о Потрошителе

– Я уверен, что этот Флоке сотворил какую-нибудь подлость, – сказал француз и, взяв Артемия Ивановича под локоть, повел по палубе, волоча за собою на ленточке своего омара. – Подумать только, какой-то престарелый адвокат ранил в поединке на шпагах боевого генерала! Не сомневаюсь, что генерал Буланже проявил благородство, подставив себя под удар. Эти штатские лишены всякого понятия о чести, из-за них Франция проиграла пруссакам войну и именно они мешают теперь нам отнять у канцлера обратно Эльзас и Лотарингию!

– Не пора ли нам промочить глотку? – прервал речь полковника Артемий Иванович.

– Да-да, мы едва не опоздали!

Полковник решительно подтащил Владимирова и омара к борту и опустил последнего на ленточке вниз. Стравливая понемногу, он спускал своего красного друга все ниже и ниже, пока тот не зацепился за леера первой палубы.

– Проклятье! – воскликнул француз. – Держите ленточку, я пойду отцеплять. Если мы сейчас промедлим, мой Хаям погибнет.

Однако полковник не сумел отцепить омара несмотря на все свои старания, поскольку сабля и матрос, который за эту саблю ухватил, мешали ему перелезть через леер.

– Сейчас иду! – закричал Артемий Иванович и заметался, не зная, куда деть ленточку.

На свою беду как раз в этот миг на палубе появился совсем было успокоившийся мсье с папкой под мышкой.

– Ага! – взвизгнул Владимиров. – Сюда! Живо! Я к тебе обращаюсь, боярин иерусалимский!

Мсье не рискнул противиться властному голосу и покорно взялся за ленточку. А Артемий Иванович загрохотал вниз по трапу.

Когда он подбежал к полковнику, мимо пролетел омар, а за ним, извиваясь змеей, пролетела и вся ленточка целиком, причем, к своему ужасу, Артемий Иванович не увидел держащегося за ее конец мсье. Это означало, что, никем не удерживаемый, омар неотвратимо должен был упасть в море.

– Человек за бортом! – заголосил Артемий Иванович и метнул в темноту спасательный круг.

Поклонник Буланже впал в какое-то оцепенение, мертвой хваткой вцепившись в леер и вперив взгляд в пенящуюся полосу у ватерлинии.

– Сейчас мы его спасем! – следом полетел еще один, а потом и еще. Владимиров так увлекся, что двинулся вдоль борта, бросая в море все встречавшиеся ему круги. За нижней палубой последовала вторая. Потом он выбрался наверх и уже окончательно избавил пароход от всех спасательных средств, кроме шлюпок.

Пароход натужно загудел и застопорил машину. Забегали матросы. Где-то внизу панически верещали женщины и раздавался голос полковника: «К оружию! К оружию!». Пассажиры встречного парома с интересом взирали на возникший переполох в бинокли и подзорные трубы.

Оставались шлюпки, и теперь Артемий Иванович решил взяться за них. Внезапно голова его, встретив на пути стальную шлюпбалку, наполнилась невесть откуда взявшимися мыслями о полногрудых русалках, которые, казалось, звали его из морской пучины. Владимиров с готовностью сделал два шага к борту, но был остановлен матросом, с вежливой улыбкой отпихнувшим его подальше от края, после чего Артемий Иванович рухнул на палубу.

Приведенный в себя с помощью нюхательной соли, он бросился на поиски ненавистного мсье, горя желанием посчитаться за происшедший из-за его безалаберности конфуз.

– Христа им мало, – бормотал он, спускаясь по узкому крутому трапу и потирая ушибленный лоб, – за меня принялись…

Он нашел своего врага в буфете, где тот, боязливо озираясь, поедал сандвич, подставив под подбородок для сбора крошек трясущуюся от страха ладонь. Вся едущая в Англию публика, нуждавшаяся в изрядной доле горячительного, чтобы успокоить расстроенные неожиданной тревогой нервы, бурно обсуждала происшедшее. Артемий Иванович также заказал себе выпить. Стакан горячего грога изменил его настроение и ослабил волнующие кровь крики русалок, до сих пор звучавшие в голове. Владимиров подошел к мсье и сказал:

– Нет у вашего брата ни малейшего понятия о чести. Ничего доверить нельзя. Сейчас вот как выкину твою папку за борт – будешь тогда знать!

– Ой, мне до ветру нужно, – посиневшими от страха губами прошептал мсье и, прижимая к себе заветную папку, задом юркнул в дверь.

Артемий Иванович, который и сам был не прочь узнать местонахождение гальюна, пошел следом и успел заметить, как захлопнулась за мсье фанерная дверка ватерклозета.

Из-за поворота коридора вышел полковник, ведомый женщиной, которая заботливо уговаривала его сделать укол и не волноваться.

– Да-да, я сделаю укол, – сказал полковник. – А когда проснусь, меня встретит мой друг, такой же веселый, как и всегда.

– А что, омара не спасли? – спросил у женщины Артемий Иванович.

– Ничего страшного. Это уже четвертый за сегодняшний день. Одного переехал фиакр, а два других выпали из поезда. У нас в каюте их целая корзина.