Барабаны осени

Джейми незадолго до этого спустился, чтобы рассказать Иокасте все подробности, и теперь ждал у подножья лестницы. Не сказав ни слова, он сгреб меня в объятия и поцеловал. Я успела заметить на его руках кровавые полукруглые следы, оставленные ногтями Брианны.

— Ты просто чудо!.. — шепнул он и вдруг расплылся в ехидной улыбке. — Бабуля.

— А он темный или светлый? — спросил Джейми, приподимаясь на локте. — А то я забыл глянуть. Отвлекся, пересчитывая пальчики.

— Пока сложно сказать, — сонно потянулась я в постели. Пальчики я тоже пересчитала, но и об остальном не забыла. — Сейчас он весь красный, и только через пару дней кожа примет нормальный оттенок. Родился с темными волосами, но они еще могут сменить цвет.

Я снова потянулась, наслаждаясь приятной болью в ногах и спине. Роды — дело непростое, даже для акушерки.

— Да и родись он светленьким, это еще ничего не доказывало бы, — добавила я. — Брианна в детстве тоже была блондинкой, может, он пошел в нее.

— Ааа… Ну, будь он брюнетом, мы бы знали наверняка.

— Не обязательно. Твой отец был брюнетом, и мой тоже. Ребенок мог унаследовать от нас рецессивный ген, и тогда…

— Что унаследовать?

Я задумалась, вспоминая, когда Грегор Мендель ставил опыты с горохом, но от усталости мысли путались. Все равно Джейми о нем не слышал.

— У ребенка могут быть волосы любого цвета, и это ничего не докажет. — Я широко зевнула. — Мы узнаем, лишь когда он подрастет и станет похожим на отца… кем бы тот ни был. И даже тогда…

Я замолчала. Какая разница, на кого он похож, если отца у него все равно нет?

Джейми перекатился на бок и заключил меня в объятия. Мы спали раздетыми, и волоски на его груди щекотали мне кожу. Он нежно поцеловал меня в затылок.

Я парила на грани сна, слишком счастливая, чтобы полностью забыться. Где-то неподалеку послышался тихий недовольный вопль и приглушенное бормотание рабынь.

— Ну и ладно, — вырвал меня из полудремы решительный голос Джейми. — Пусть мы не знаем, кто его отец, зато у него есть дед.

— И я знаю… дедуля, — похлопала я его по ноге. — Успокойся уже и спи. Каждому дню — свои заботы.

Джейми хмыкнул, но все-таки расслабился. Рука по-хозяйски легла мне на грудь, и через мгновение он уже крепко спал.

А я, открыв глаза, смотрела на звезды за окном. Почему я так сказала? Это ведь было любимое выражение Фрэнка; он всегда успокаивал нас с Брианной, когда мы нервничали из-за предстоящих событий: «Каждому дню — свои заботы»…

По комнате прошелся сквозняк; он шевельнул занавески и погладил меня по щеке.

— Ты ведь знаешь? — беззвучно спросила я. — Знаешь, что у нее сын?

В ответ — лишь тишина, однако на меня снизошел покой, и я погрузилась в глубокий сон.

Глава 65 Возвращение во Фрейзер-Ридж

Иокаста не желала отпускать своих новых родственников, но нам надо было возвращаться во Фрейзер-Ридж, на запущенную ферму, тем более что с весенним севом мы в этом году запоздали. Брианна же наотрез отказалась оставаться в «Горной реке» без нас. Впрочем, это было даже к лучшему — ума не приложу, что Джейми делал бы без внука.

Лорд Джон к тому времени полностью оправился от ранения; он проводил нас до Бизоньих Троп, поцеловал Брианну и ребенка, обнял Джейми и — с ума сойти! — даже меня.

— Надеюсь, вы о них позаботитесь, — кивнул он в сторону фургона, где две ярко-рыжие головы склонились над запеленованным свертком.

— Конечно. Благодарю за доверие.

Он поднес мои пальцы к губам, скупо улыбнулся — и уехал, не оглядываясь. В Вирджинии его ждал сын.

Спустя неделю по поросшей травой колее мы добрались до горного гребня, где вовсю буйствовала земляника, вперемешку зеленая, белая и красная; сладкая и терпкая.

Хижина предстала перед нами грязной и заброшенной, в пустые сараи нанесло горы сухих листьев. Сад превратился в клубок ссохшихся путаных стеблей, конюшня была до уныния пустой. В стороне укоризненно чернел скелет нового дома.

Казалось, это место совершенно непригодно для жизни.

И все же я никогда не была так рада вернуться домой.

«Имя», — написала я и нерешительно опустила перо. Бог его знает… Тут с фамилией еще не решен вопрос, что уж говорить о христианском имени.

Я называла его «сладенький» и «мальчик мой», Лиззи — «парнишка», Джейми обращался к нему исключительно на гэльском, именуя «внук» или «ruaidh», рыжик, потому что темный младенческий пушок уже сменился ярко-пламенными волосками.

Брианне и вовсе не нужны были никакие прозвища, она просто не спускала сына с рук, свирепо ограждая его от чужих посягательств. Она заявила, что еще не определилась с официальным именем. Пока.

— А когда? — наивно спросила Лиззи. Брианна не ответила. Впрочем, я и так знала: когда вернется Роджер.

— Если не вернется, боюсь, бедный парень так и проживет всю жизнь без имени, — пробормотал Джейми. — Черт возьми, эта девчонка такая упрямая!

— Она верит в Роджера, — парировала я. — Ты бы поучился у нее.

Джейми внимательно на меня посмотрел.

— Саксоночка, вера и надежда — отнюдь не одно и то же.