Барабаны зомби

– Нельзя. Там убит один из охранников. Весь дом залит кровью, возможно, и труп его там лежит, и одному Богу известно, что натворил там Гривейн после того, как мы удрали. Копы наверняка опечатали дом, и уж наверняка они горят желанием побеседовать со всеми, кто мог там находиться. Я не могу себе позволить застрять в камере для допросов. И Баттерс тоже.

– Так попроси Мёрфи разузнать.

Я стиснул зубы.

– Не могу. Мёрфи в отпуске.

– Ого, – произнес он.

– Я поливаю ее цветочки.

– Ну да.

– Пока она на Гавайях.

– Угу, – кивнул он.

– С Кинкейдом.

Томас споткнулся. Я не замедлил бега.

Он нагнал меня ярдов через сто.

– Ну и сучка.

Я мотнул головой.

– Мне кажется, она хотела, чтобы я уговорил ее не уезжать, – сказал я. – Мне кажется, она за этим ко мне и приходила.

– Так чего ты не уговорил?

– Не сообразил, пока не было уже поздно. И потом, она же не моя подружка. И вообще не моя. Не мое дело говорить ей, с кем ей встречаться, а с кем нет, – я покачал головой. – И еще… я хочу сказать, если бы у нас с Мёрфи и было бы чего, это случилось бы прежде, так? И мне это бы дорого обошлось, знаешь ли. Большая часть моих доходов – это плата за работу на ОСР.

– Надо же, какой ответственный подход, Гарри, – заметил Томас.

– Умнее не усложнять положение.

Секунду-другую Томас хмуро смотрел на меня.

– Ты это серьезно? – спросил он наконец.

– Угу, – я пожал плечами. – Пожалуй, да.

– Знаешь, братец, – сказал он, – порой я глазам своим не верю, как глупо ты поступаешь.

– Глупо? Ты только что назвал это рассудительностью.

– Это относилось к твоим объяснениям, – ответил Томас. – Но не к любви.

– Но между нами нет любви!

– И не будет, – кивнул Томас, – если ты ко всему будешь относиться исключительно с позиций логики.

– Ну, ты-то у нас спец по этой части.

Томас затопал кроссовками по песку с большим ожесточением.

– Я знаю, каково это – терять любовь. Не будь идиотом, Гарри. Не потеряй ее, как это сделал я.

– Не могу я терять того, чего у меня нет.

– У тебя есть шанс, балда, – буркнул он, и мне вдруг показалось, что он вот-вот набросится на меня с кулаками. – А это больше, чем осталось у меня.

Я не стал развивать темы. Мы добежали до конца пляжа и свернули к джипу, остывая на ходу.

– Томас, дружище, – произнес я наконец. – Какая муха тебя сегодня укусила?

– Проголодался, – буркнул он.

– Можем заскочить в «Макдоналдс» или еще куда по дороге домой.

Он злобно оскалился.

– Не так проголодался.

– А-а… – некоторое время мы шли молча. – Но ты же кормился только вчера.

Он усмехнулся, но невесело.

– Кормился? Нет. Та женщина… ничего такого.

– Но вид она имела, словно бежала марафон. Ты же взял от нее чего-то.

– Взял, – буркнул он еще более хмуро. – Но толку от этого чуть. Я ничего от нее толком не взял. И ни от кого не могу. Со времен Жюстины не могу.

– Но пища остается пищей, разве нет? – спросил я.

– Нет, – мотнул головой он. – Не остается.

– Но почему?

– Все совсем по-другому.

– Тогда как?

– Нет смысла объяснять.

– Почему? – повторил я.

– Тебе не понять, – буркнул он.

– Если не скажешь – конечно, не понять, балбес, – возразил я. – Томас, я все-таки твой брат. Я хочу понять тебя, – я остановился и положил руку ему на плечо, с силой развернув лицом к себе. – Послушай, я понимаю, что все идет не так, как нам хотелось бы. Но, черт подери, если ты будешь просто беситься всякий раз, как что-то тебя огорчает, если ты так и не дашь мне шанса понять тебя, мы вообще далеко не уедем.

Он раздраженно зажмурился, потом повернулся и зашагал обратно к кромке воды. Я пошел следом. Он вдруг остановился – так резко, что я едва не налетел на него.

– Пробежимся еще раз? – сказал он. – Прибежишь первым – расскажу.

Я удивленно заморгал.

– Это что еще за детский сад?

Серые глаза его вспыхнули гневом.

– Ты хотел знать, на что это похоже? Обгони меня.

– Бред какой, – произнес я. – Бред бредовый, да и только, – потом пнул Томаса коленкой под зад и припустил по песку со всех ног.

Это почти животное наслаждение – бежать наперегонки. Не случайно дети носятся во все стороны – ради удовольствия. Взрослые, случается, забывают об этом. Я напрягал ноги, еще не отошедшие от долгой пробежки трусцой, но даже так возбуждение от бега разом выкинуло у меня из головы лишние мысли.

Где-то далеко у меня за спиной Томас, чертыхнувшись, поднялся с песка и побежал вдогонку.

Мы бежали сквозь серое утро. Утро выдалось чертовски холодным, и даже здесь, у самой воды воздух оставался сухим. Томас обогнал меня на пару шагов, оглянулся и лягнул ногой песок, бросив горсть его мне в лицо, в глаза. Я вдохнул несколько песчинок и закашлялся, однако все-таки ухитрился ухватиться пальцами за Томасову футболку. Веса во мне больше, чем в нем, и когда я дернул со всей силы, он снова пошатнулся, и я, так и продолжая кашлять, вырвался вперед.

Хуже всего мне пришлось на последней сотне ярдов. Холодный, сухой воздух обжигал горло и легкие, как это бывает только при беге на длинные дистанции. Я свернул с песка на стоянку; шаги Томаса слышались совсем близко за спиной.