Баран и жемчуг

Разумеется, ничего подобного он не сделал, а чуть замедлил шаг и пошёл рядом со всадницей, для верности взявшись за стремя.

– Скажите-ка мне, – он старательно подыскивал нужные слова, – правда ли, что Рубертуны напали на вас с определённой целью?

Леди гордо промолчала, и он договорил:

– Чтобы обесчестить?

На её загорелой мордашке появился яркий румянец, но ответа опять не последовало. Более того, она тут же скатилась с лошадиного бока – очень ловко, кстати, скатилась – и пошла вперёд, показывая, что не желает говорить. Но Морис отправил её молчаливые намёки куда подальше и в два счёта догнал строптивицу.

– Вы можете ответить? – он решил дознаться правды, во что бы то ни стало.

Потому что одно дело – пугануть благородную девицу, чтобы не выходила замуж, и совсем другое – посягнуть на её честь. А этих сопляков там ведь двое было?

– Да! – неожиданно выпалила она ему в лицо и остановилась. – Это входило в их планы! Вы же знаете, что стоит взять женщину силой, как она навсегда будет принадлежать вам!

– Что за странные выводы? – спросил Морис после заминки.

– Только не надо мне врать, – сказала она презрительно, – что вы на войне не поступали так с бедными женщинами!

– Врать – это не по моей части, леди, – сказал он, уже еле сдерживаясь от ярости. – Можете мне не верить, но я никогда не брал ни одну женщину против её воли.

– Ах, да! вы же «обычно нравитесь женщинам»! – съязвила она и скорчила такую недоверчивую гримаску, что взбесила бы и святого..

– Обычно да, – Морис уже чуть не рычал.

– Но не в этот раз! – заявила она. – И не надо строить из себя невинного ягнёнка, если вы…

– А я и не строю! – рявкнул Морис уже в полный голос. – А обвиняя меня в насилии, вы, может, обвините и своего отца? Мы с ним прошли эту войну бок о бок.

Несколько секунд они смотрели друг на друга почти с ненавистью, но потом так же одновременно остыли.

– Простите меня, – пробормотала леди, отводя глаза. – Я не должна была обвинять вас, вы правы.

– Ладно, я тоже погорячился, – Морис решил быть великодушным. – Но не считайте, что я расспрашиваю вас из праздного любопытства…. Я был сегодня у Дофо…

– Где были? – она уставилась на него почти с ужасом. – Зачем?!

– Хотел разузнать, что за люди, – сказал он кисло.

– Разузнали? – усмехнулась она и пошла вдоль реки, не оглядываясь.

– Да, – держа лошадь в поводу, Морис шёл за девушкой и посматривал на неё искоса, прикидывая – говорить горькую правду или нет. – Там была одна женщина… жена старшего брата…

– Лейтис, – кивнула Маргарет. – Как она?

– Беременная, – ответил Морис.

– Я знаю, что беременная, – закатила глаза Маргарет. – Как она выглядит, как себя чувствует? Я так и не ответила на её письмо, а она, наверное, волнуется за меня.

– Волнуется, – подтвердил он. – Выглядит... Обыкновенно выглядит. Как все будущие мамаши. Она сказала, чтобы я передал вам, что если помолвка будет расторгнута, вы не много потеряете, – он замер, наблюдая, какое впечатление произведут эти слова на леди.

– Лейтис верна себе, – сказала она и улыбнулась. – Но я прекрасно знаю, что семейка Дофо – это не пряничные ангелы. Надеюсь, после замужества буду видеть их только по воскресеньям. В церкви. Жить мы с Эдвардом будем в Сегюре, и в гости к ним я намерена ездить как можно реже.

– Дофо сказал, что если бы Рубертун вас обесчестил, то они разорвали бы помолвку.

– Да, так бы оно и было, – подтвердила Маргарет. – Никто не захочет принять в семью обесчещенную женщину.

– А вы… – Морис начал волноваться, и удивился сам себе.

С чего бы волноваться ему – который прошёл на войне и ад, и преисподнюю, и даже умудрился побывать на небесах пару раз. Правда, там его не приняли и отправили обратно… Но и тогда он не особенно волновался, а теперь…

– Что – я? – она остановилась и посмотрела ему прямо в глаза. – Не переживайте, я не бросилась бы в реку и не ушла бы в монастырь. Понимаете? Я не доставила бы им такого удовольствия. И за Рубертуна бы не пошла. Я так ему и объяснила. Сначала словами, а потом палкой.

Морис почувствовал дикое желание наведаться к Рубертунам прямо сейчас.

– Завтра я поеду, поговорю с ними, – сказал он угрюмо.

– Нет, – возразила Маргарет. – Никуда вы не поедете, и ни с кем разговаривать не будете.

– Угум, – промычал Морис, но его мычание девушку не обмануло.

– Вы слышите? Я не разрешаю вам ехать к Рубертунам, – повторила она и для большей доходчивости ткнула его указательным пальцем в грудь. – Желаете присмотреть за мной – вот и присматривайте. Сидя в Сегюре.

Только что установившийся мир опять зашатался, и несмотря на свежий ветерок, тянувший от реки, воздух накалился. Морис прямо почувствовал, как между ним и леди Маргарет забурлили огненные волны.

– Вы так удивительно мило тычете в меня своим нежным пальчиком, леди, – сказал он лживо-добрым голосом, – и так мило пытаетесь мне что-то запретить, что я того и гляди заплачу от страха.

Она тут же убрала руку и ускорила шаг.

– Можете не бояться за меня, – небрежно сказал Морис, догнав девушку. – Я – крепкий орешек, всяким там Рубертунам не по зубам.