Барбарелла, или Флорентийская история (СИ)

— Мы говорили о происходящем здесь. Госпожа Гортензия ещё при жизни много занималась коллекцией — составила первый каталог, написала несколько подробных биографических справок. Её очень заботит то, что происходит с коллекцией сейчас. Она переживает за все неверные этикетки и глупые рассказы экскурсоводов. И я понимаю её. Конечно, в нашем деле встречаются и случайные люди, и они работают как-нибудь, ну да такие встречаются везде. Но я никогда не предполагал, что им, — Варфоломей кивнул на ближайшую картину, портрет Лоренцы Донати, урождённой Медичи, — тоже есть до этого дело. Что их мнение нужно учитывать. Да что у них вообще есть это мнение! Вот ты, — он обернулся к Патрицио, — что о них думаешь? Это ведь твоё хозяйство, не моё. Как ты завтра или там в понедельник на них теперь смотреть будешь?

— Да я и сейчас не знаю, как на них смотреть, — пробурчал Патрицио. — Это вы с ними какие-то беседы ведёте, а у меня вообще язык не поворачивается. Я думал — я здесь хозяин, а вышло? Это они тут хозяева! А мы — так, для декорации!

— Погоди, уныние — грех. Тебе дана редчайшая возможность узнать свой фонд, так сказать, изнутри. Пользуйся! Теперь-то я не сомневаюсь, откуда Роберто знал все эти тонкости и детали, о которых потом писал в статьях и книгах. Я думаю, он был стопроцентно в курсе. Иначе просто не могло быть. Но всю жизнь хранил тайну, и остался в здешних хрониках достойным и уважаемым человеком. Я удивлён, что здесь нет его портрета, из которого он выходил бы к нам среди всех этих вот!

К ним снова шёл Пьетро Младший. Интересно, к кому на этот раз?

— Господа, отец приглашает вас… видимо, вас всех к себе в кабинет, — он вежливо поклонился и ждал ответа.

Внимательно слушавший искусствоведов Себастьен как будто отмер.

— Да, пожалуй, нужно пойти нам четверым. Господин Маркони, отец Варфоломей, её высочество и я.

— Её высочество? — нахмурился Пьетро.

— Именно, друг мой, её высочество. Она — наш неизменный консультант по разным деликатным материям, а нынешняя материя — деликатнее некуда. Извольте проводить нас, — Себастьен встал и подал Элоизе руку.

— Как скажете, — Пьетро пошёл из зала, показывать дорогу.

15. Высокие договаривающиеся стороны и их позиции

В кабинете сейчас было что-то вроде конференц-зала. От прежних дней остался камин, большой стол, письменный прибор и подсвечники на нём, шкафы. Возможно — портьеры. Но к старинному письменному столу был приставлен ещё один, длинный и современный, и вокруг него стояли стулья.

Стол был накрыт — закуски, напитки, приборы. У окна стоял Пьетро Сильный, у камина — Алессандро Медичи, за столом сидела Гортензия.

— Прошу, господа, — Пьетро кивнул на стол. — И дамы. Кстати, кто-нибудь видел Барбареллу?

— Да, отец, я видел, танцевала с одним из этих, — известил Пьетро Младший.

— Ты имеешь в виду — из гостей? — отец глянул на него так, что тот ощутимо смутился и молча кивнул. — Так пойди и сообщи, что мы все уже здесь.

Пьетро отправился наружу. Отец Варфоломей подошёл к столу, попробовал на крепость стул и уселся. Себастьен подвёл Элоизу к столу с другой стороны и отодвинул для неё стул. Явно предполагалось, что хозяин сидит во главе основного стола, а его родичи — вероятно, рядом. Гости расположились по обе стороны приставленной части — с одной стороны Варфоломей и Маркони, с другой — Себастьен и Элоиза.

Дверь распахнулась, принеся вихрь звуков снаружи и какие-то косметические запахи. Вошла Барбарелла, довольная и сияющая.

— Как хорошо, что вы все уже здесь. Пьетро, ты прав, нужно поговорить.

— Я уже собирался делать это без тебя, раз ты занята. Садись, и приступим.

Барбарелла улыбнулась Себастьену, и он пододвинул для неё стул между собой и Варфоломеем, в торце стола, напротив хозяина дома.

— Все ли познакомились? — спросила она. — И будет хорошо, если кто-нибудь нальёт мне вина. И не только мне, остальным тоже. Пьетро? Ты ведь главный!

Пьетро молча разлил вино.

— Барбарелла права, нужно представиться и обозначить свои позиции. Итак, я Пьетро Донати, хозяин этого дома. К сожалению, в настоящее время имею возможность лично смотреть за своим имуществом всего одну ночь в году. Это мой тесть, герцог Тосканский Алессандро Медичи. Гортензия — супруга моего потомка Джиакомо, она жила через двести лет после меня. А Барбареллу, как оказалось, все знают.