Барбарелла, или Флорентийская история

Октавио оживился, поискал взглядом Франческу. Она сначала сидела на стуле и отказывалась что-либо делать, только смотрела по сторонам во все глаза. Разглядывала платья, причёски, украшения. Её тоже разглядывали — второй такой дамы в этой бальной зале просто не было. Кьяра практически смешалась с местными, донна Эла сама как будто сошла с портрета. Джованнина летала по залу как на крыльях и болтала со всеми, как со старыми знакомыми. На Франческу поглядывали, но подходить не решались — он стоял или сидел рядом, разве что иногда отходил по приказу монсеньора к какой-нибудь картине, пока монсеньор вёл переговоры.

Но переговоры завершились, результат получен, можно выдохнуть. Но всё же не забывать смотреть по сторонам — такой приказ озвучил дон Лодовико, и это понятно — дом-то чужой, и эти местные вообще непонятные.

А Франческа смотрела по сторонам и даже улыбалась. Но сколько можно сидеть-то, всего один вальс и станцевали, и вообще это уже было давно.

— Франческа, мы же знаем «Морячку», пойдём танцевать!

— Ты думаешь? Это нормально? — встревожилась она.

— Нормально, — он поднялся сам и подал ей руку.

Колонна получилась длинная, её разбили на две, и они оказались второй парой в самом-самом начале. Отлично же, и схему проверить, как они тут танцуют, и первой парой походить!

Схема была в целом такая же, только вот шаги у всех оказались разными. Но траектории совпадали. Ничего, походим пешком. Из здешних те, кто во фраках, тоже пешком ходят.

Франческа немного оттаяла, пока они стояли в десерте — успокоилась, и когда стали первой парой, даже начала улыбаться. Вторыми у них оказались тот самый местный, который только что танцевал почти балет с донной Элой, и госпожа Гортензия — да-да, та госпожа Гортензия, к которой они обращались в парке. Интересно, нормально ли поблагодарить её за помощь?

Когда их пара прошла до самого хвоста и постояла в десерте ещё и там, танец закончился. Октавио не успел проводить Франческу на место, как их окружила небольшая толпа местных портретных дам. Что им всем нужно?

— Госпожа Франческа, ваше платье выше всяческих похвал! — сообщила дама в платье, немного похожем по очертаниям, но не обладавшем таким количеством разных пришитых во все возможные места штук. И у неё было просто платье, а у Франчески-то целая куча вещей!

— Благодарю вас, — кивнула Франческа.

— Знаете, у нас были похожие на вас гости, два года назад, — продолжала дама. — Но они не с улицы пришли, а вывелись из рисунков в кабинете Пьетро! Мы так и не поняли, кто их нарисовал и зачем, но они были такие забавные! Меня зовут Жерменой, и я художница. А вы?

— А я аналитик, — сообщила Франческа. — Скажите, ваше платье, оно ведь на каркасе?

— О, на совсем небольшом! Это не каркас, это просто небольшая подушка, не люблю, чтобы части одежды стесняли движение. Корсета вполне достаточно! Но ваш необыкновенный костюм, наверное, очень нелегко носить?

— Точно, — кивнула Франческа.

Она уже не затаивалась, дышала глубоко и не смущалась.

Социализация происходила успешно, можно было оглядеть зал — не происходит ли тем временем ещё чего-то интересного.

* * *

Не прошло и пяти минут, как вдруг откуда-то взялась помянутая Барбарелла. Она шла мимо очень целеустремлённо, вместе с корзинкой и гадом в ней, но увидела Элоизу и притормозила.

— Ваше высочество, — она вежливо наклонила голову.

Элоиза сочла это приглашением к разговору и ответно кивнула:

— Госпожа Бальди.

— Могу я ненадолго остаться с вами?

— Это вы меня спрашиваете? — удивилась Элоиза. — Я здесь никак не хозяйка, в отличие от вас. Хоть вы и не Донати, но ваше место в этом церемониале не под силу никому.

— О, благодарю, — кивнула Барбарелла и села, и поставила на колени свою корзинку.

— Скажите, вы в самом деле позировали для портрета с осьминогом? — почему-то именно этот вопрос занимал Элоизу сильнее всего.

— Нет, — улыбнулась Барбарелла. — Я предлагала отправиться в лагуну поздним вечером, к нам непременно бы кто-нибудь приплыл. Но господин художник видел осьминогов только в тарелке или на рыбном рынке, он не мог представить, как дама в расшитом жемчугом платье будет держать в руках подобное создание. И он просто придумал и нарисовал Магнуса. Он совсем не склизкий, и очень добрый. Если хотите, можете его потрогать.

Магнус был рыжевато-коричневый сверху и белый снизу, а глаза у него были янтарные. Он внимательно следил за Элоизой, а она подумала — где ещё доведётся потрогать такое диво? И легко коснулась пальцами кончика щупальца.

Судя по всему, Магнус был ещё и дружелюбным гадом, он осторожно обвил тем щупальцем палец Элоизы и, видимо, пробовал его на вкус — она ощутила присоски. На ощупь он был сухой и кожистый, ничуть не похожий на тех осьминогов, которые на рыбном рынке.