Барбаросса

Маршал Тимошенко имел вид несколько отвлеченный – вроде того, какой имеют старики, наблюдающие за играми детей. Выслушать же предстояло молодого генерала, поразившего Чуянова тем, что он не снимал со своих рук белых перчаток.

– Кто это? – шепотом спросил Чуянов у Хрущева.

– Чуйков… из Шестьдесят второй армии.

Тимошенко задал первый вопрос, далекий от тактики и стратегии, к обороне Сталинграда отношения не имеющий:

– Вы почему не ладите с генералом Гордовым?

– А почему я должен с ним ладить? – отвечал Чуйков маршалу, видно совсем не боясь сталинского фаворита. – Генерал Гордов – это не мой сосед по коммунальной квартире. Да и в коммунальной квартире я бы с ним не ужился.

– Но все-таки, – заметил Тимошенко, – это ваш непосредственный начальник. Воевал. А вы… где воевали?

– Прибыл сюда прямо из воюющего Китая.

– Были военным советником?

– Да. В армии Гоминдана, при маршале Чан Кайши.

– Вот вы, человек свежий, что скажете о наших делах? Каковы, по-вашему, плюсы и минусы Сталинграда?

– Вы, товарищ маршал, спрашиваете о видах на оборону?

– Да. Удобен ли Сталинград для обороны?

Василий Иванович Чуйков долго оглядывал карты – с таким видом, будто попал в музей, где наконец-то увидел подлинники классических шедевров, о каких ранее приходилось только читать.

– Природный рельеф Сталинграда, – начал он, – и окрестностей города никак не способствует обороне. Как защищать эту гигантскую килу, что протянулась вдоль берега чуть ли не в полсотню верст? А ширина этой килы от силы два километра, а далее начинается степь…

– Выбирайте выражения! – сразу заметил Тимошенко. – Откуда вы взяли эту «килу»? Не советую забывать, чье имя носит этот город… «кила», по-вашему.

– Извините, – сказал Чуйков. – Я продолжу. Степи, примыкающие к Сталинграду с запада, изобилуют множеством оврагов и балок, вытянутых, как назло, с запада на восток, перпендикулярно этой ки… этому городу, и все они выходят к Волге, как бы разрезая Сталинград на отдельные участки, подобно тому, как режут колбасу на отдельные куски. А в тылу армии, обороняющей Сталинград, течет широкая Волга – огромная преграда, мешающая маневру, не позволяющая отойти в случае надобности. Мало того, – продолжал Чуйков, – Волга, не имея мостов, связывающих оба берега, всегда будет препятствовать снабжению наших войск и эвакуации раненых. Противник же в любом случае будет обладать громадным преимуществом, имея в своем тылу обширные гладкие пространства для маневра и подвоза техники, затем, – было сказано Чуйковым, – противник, владея высотами на западе от Сталинграда, всегда будет просматривать нас и наши позиции на десятки километров, а мы, как бы ни маскировались, все равно останемся видимы, словно мухи в сметане…

Что такое? Тут тебе и отвратительная «кила», тут тебе и «колбаса», тут тебе и «мухи в сметане»… Ай-ай, разве так можно! Нехорошо выражается Чуйков, надо его поправить.

– Не знаю, как уж там при Чан Кайши выражаются, – заметил Хрущев, – но здесь вы могли бы говорить иначе.

– Что иначе? – переспросил Чуйков, не понимая вопроса.

– По вашим словам, – круто и недовольно заговорил маршал Тимошенко, – получается так, что Сталинград к обороне совсем неприспособлен, и вы… вы даете отчет своим словам?

– Да. Совсем неприспособлен, – ответил Чуйков.

– А вы, – спросил его Хрущев, – не учли того, что наш советский народ воодушевлен на свершения подвигов и под знаменем Ленина – Сталина он готов… и вы… не учли этого?

– Учел, – отвечал Чуйков, подтянув белые перчатки.

– Так чего ж вы нам тут головы морочите? – обозлился Никита Сергеевич. – Километры подсчитываете, о рельефах нам рассказываете… О главном-то вы забыли?

– О чем? – переспросил Чуйков.

– О главном, – повторил Хрущев.

– А в чем оно, это главное?

– Главное… в главном.

– Возразить вам трудно, – ответил докладчик.

Тимошенко кивком головы указал в спину уходящего Чуйкова:

– Вот и воюй с такими… сами не понимают!

– Опыта нет, – добавил Хрущев. – Мало их били.

– Пойдемте поужинаем, – предложил маршал.

Чуянов ужинать отказался, сославшись на дела в обкоме, а на лестнице гостиницы он нагнал уходящего Чуйкова:

– Меня найти легко. Если что понадобится – заходите. Буду рад помочь, если какая нужда возникнет. Меня здесь все знают.

Но Василия Ивановича Чуйкова тогда мы еще не знали…

9. ВИННИЦА И ЖИТОМИР: КОМАРЫ И КРЫСЫ

Восточная Пруссия. «Вольфшанце» – «волчье логово»…

Тихо постукивая дизелем, от вокзала отошел белоснежный поезд Геринга «Азия», а в тупике станции укрылся личный поезд Гитлера под названием «Америка» (15 вагонов и два мощных локомотива). Из окон оперативного барака, где обычно фюрер совещался с генералами, виднелась псарня, здание гостиницы для приезжих, кухонный барак и здание кинотеатра.

Альберт Шпеер, министр вооружений и боеприпасов, заметил, что Гитлер чрезвычайно возбужден, уверенный в успехе своих армий на юге России, и он долго развивал мысль, которую можно было бы выразить очень кратко: по сути дела, вермахт только сейчас завершает те планы, что не были осуществлены летом прошлого года.