Барчук

А дальше план был следующий: проехаться по подпольным заведениям Капитана и всеми доступными способами (от слов до пули в голову) убедить его людей работать с нами. Помимо этого, следовало надавить на городские власти, чтобы они конфисковали имущество Капитана и прикрыли его счета в банках. А кое-что из недвижимости, возможно, перекупить. В этом должны были помочь Загорские.

Имелась лишь одна совсем крохотная проблемка: Капитан был жив! Загорские не хотели встревать в наши разборки и ждали, когда с ним будет покончено, а иного пути к городской администрации я не имел. Простолюдину без поддержки знати было сложно наладить хоть какие-то взаимоотношения с верхами. Да и люди Капитана вряд ли склонятся перед нами, зная, что их босс всё ещё топчет эту землю и в любой момент может заявиться с вопросами и претензиями. А некоторые так и вообще ни за что не пойдут с нами на мировую. Так, например, у Кулака, убитого мной, как оказалось, имелся старший сын, который мог взять дела в свои руки и тот факт, что я грохнул его папашу, сговорчивости ему не добавит. У Дивлета наследники ещё не подросли, но и с его толпой казахских родственников, связанных с какими-то бандформированиями на юге, могли возникнуть ненужные заморочки.

Обсудив планы, мы уже собирались разойтись. Предстоял переезд: надо было заскочить в лагерь и увезти оттуда вещи и раненых. Но тут в помещение вломился Бульдог. Парень выглядел очень взволнованным. Он вспотел и запыхался, словно после долгого бега. Мы все сразу поняли: случилось что-то плохое.

— Там был Капитан! Он всех убил, — проговорил Бульдог, пытаясь отдышаться. — Он проник в лагерь!

— Подожди, парень, не суетись, — сказал Лаврентий Сергеевич. — Говори по порядку.

— Я обходил территорию, — начал, запинаясь, Бульдог, — шёл себе спокойно, смотрел… никого ли нет. И тут стрелять начали. В доме! Я думаю: что за хрень. Думал, захватили нас. Спрятался. А потом они ко мне пошли. Капитан и баба какая-то — подружка его, наверное. Думал — хана. Не заметили. Как они ушли, я — в дом. А там — все мертвы! Капитан всех перебил! Я не знаю, как он проник туда. Ворота закрыты были!

Мы тут же сорвались с мест. Вся наша техника уже находилась возле особняка. Мы с Лаврентием Сергеевичем, его родственники и ещё несколько человек, все вооружённые до зубов, залезли в машины и помчали к лагерю.

Ворота оказались открыты. В здании, что было нашей крепостью — четыре трупа. Все, кто имел ранения, в том числе и пленный, лежали застреленные в одной комнате. Охранник, стороживший дом у амбразуры на втором этаже, валялся с перерезанной глоткой. Как Капитан мог пробраться сюда незамеченным и прикончить четырёх человек — непонятно. Только его способности могли объяснить сей феномен.

Я с ужасом представил, что среди убитых могла оказаться Таня, не вызовись она поехать с нами.

Из имущества ничего не пропало (да и не было у нас ничего ценного), а вот мой саквояж с деньгами исчез. Я, признаться, подумал, что их мог прикарманить Бульдог, а потому обыскал разрушенные бараки и прочие строения на территории. Но денег так и не нашёл. Как бы то ни было, сбережений я лишился.

С того момента, как я продал оружие, моя казна существенно оскудела. Пять тысяч вложил в покупку бронетехники, так что теперь я был совладельцем частного некоммерческого предприятия под названием «бронированная ползучая махина», две — истратил на сейф, плюс к этому имели место расходы на обустройство зала, а три тысячи были отдраены посредством известных манипуляций и лежали преспокойно в банке. В общей сложности в саквояже у меня хранились тысяч четырнадцать, что тоже немало, и, конечно, их было жалко. Как и в день моего приезда в Арзамас, я снова остался с тремя тысячами на счету. Но ещё больше брала досада от того, что Капитан всё-таки нанёс ответный удар. И мы знали, что скоро последуют и другие.

Только к ночи мы завершили переезд к Лаврентию Сергеевичу и загнали танк на территорию кузницы. К счастью, дом находился на окраине города, так что боевая машина переполоха среди жителей не наделала. Её спрятали за цехом и накрыли кусками брезента. В это время Соловей отвёз тяжелораненых в больницу.

Пленным солдатам Капитана Лаврентий Сергеевич предложили работать на нас. Большинство побоялись мести главаря, но двое согласились. Их, конечно, ещё предстояло проверить, убедиться в их надёжности, но даже такое пополнение для нас сейчас было нелишним. Лаврентий Сергеевич в отношении перебежчиков вёл мягкую политику: надо же с кем-то же работать, в конце концов. В идеале, нелегальный бизнес Капитана тоже должен был перейти под наш контроль максимально бескровным путём, но мы знали, что на практике это вряд ли получится.

Дом Лаврентия Сергеевича буквально ломился от гостей: тут поселилось более десятка человек, которые заняли все комнаты. На ночь выставили караул во дворе и в самом доме.