Бард 4

Посмеялся я знатно… К конкурсам допускались только приглашенные аристократы, причем с полным запретом на применение магии, чтобы все не превратилось в соревнование наемников. Большинство участников были не в форме, да к тому же изрядно набрались. Толстым титулованным мужикам и теткам соревнование давалось очень тяжело. Они валились каждый второй прыжок, подметая своими дорогими кафтанами и платьями паркет. Веселый конкурс закончился победой какого-то важного господина лет пятидесяти. Если верить Системе, это был заводчик-миллионер Распекаев. Он держался в стороне от основной массы и неторопливо прыгал, в итоге достигнув успеха. Готовился поди весь год.

На сцене вновь появился Кулебякин.

— Чествуем победителя! — он сделал театральную паузу, переждав жидкие аплодисменты, и торжественно продолжил: — А теперь, дамы и господа, я счастлив объявить любимый конкурс Ее Величества Императрицы Всероссийской Софии! На сцену приглашаются музыканты!

Глава 18 «Новогодний Бал. Часть 4»

Почти сразу у нашего стола появилась Уна в сопровождении Скуратовой. Взгляд декана огненного факультета не предвещал мне ничего хорошего, так обычно кошки смотрят на мышей.

«Куда ты пропала? О чем вы говорили?!» — мысленно поинтересовался я. По сердцу пробежал нехороший холодок.

«Ничего особенного, не переживай так, — абсолютно невинным тоном ответила моя фея, однако я слышал отголоски пляшущих чертиков, — Насте очень понравилась идея зарегистрировать тебя в конкурсе, что мы и сделали! Женщины любят победителей, ты же знаешь!»

«Какая еще Настя?» — не понял я.

«Скуратова, хозяин. Ее вообще-то Настей зовут! Ты же чуть не затащил ее в постель, и даже имени не знаешь! Стыдно!»

Я даже не нашелся, что ответить. Неугомонная фея уже декана моего факультета называла просто Настей! Хорошо, не Настенькой…

На сцене появились музыканты для «подтанцовки». Сразу за ними — Кулебякин. Он громко продекламировал фамилию первого участника конкурса, и тот степенно вышел под всеобщий суд. Бородатая громада весом сто пятьдесят килограмм, с окладистой бородой. Особенно внимательно за ним следила императорская чета и, судя по улыбке Софии, выступал он не впервые.

Опять заиграло что-то народное балалаечно-дудочное, и этот самый местный «Карузо» затянул такую дичь, что я аж вздрогнул и с трудом сдержался от затыкания ушей. Судя по всему, не нравилось только мне, толпа вполне благожелательно внимала толстому «менестрелю».

Терзал слух он еще минут десять, исполнив три, с позволения сказать, песни. Текст вроде был на русском, но разобрать слова у меня не получилось. Блин, как его вообще помидорами не закидали? Или это со мной что-то не так?

Попытался уточнить у Иры.

— О чем ты? — искреннее удивилась княжна. — Чудесные песни. Не его, правда. Это «Московских медведей».

Еще хуже. Лучше не буду говорить мнение о «Московских медведях». Чего расстраивать девушку? Похоже, ей они нравились.

Срубив свою долю жидковатых аплодисментов, первый певец ушел. Я бросил взгляд на Императорский стол. Элита практически не слушала выступающего, потеряв к нему интерес на первой песне. Императрица меланхолично поигрывала веером и рассеянно наблюдала за залом. Император же пил и закусывал. То же самое делало большинство народа за главным столом, совершенно не обращая внимания на конкурс.

Ну и прекрасно! Чем дальше от начальства, тем лучше. Эту прописную истину я понял еще в своем мире. Следующий выступающий приперся со своим инструментом. А если быть конкретнее — с балалайкой. Махнув рукой на казенных музыкантов, он сел на услужливо подставленный ему Кулебякиным стул и вдарил по струнам. В прямом смысле этого слова! Я уже подумал, что он разорвет все струны, ведь медиаторов в этом мире не существовало, и народ бренчал по старинке — указательным пальцем. Повезло. Может, они зачарованные?

Музыка? Что-то вроде «Во саду ли, в огороде». Хотя бы текст теперь внятный. Эпическое сказание. Про великую битву, чудищ степных… Как сказал бы один мой друг из прежнего мира: «Ничего не понятно, но очень интересно».

Остальные четверо певцов, выступавшие следом за балалаечником, не запомнились ничем. Народ периодически аплодировал, а я потягивал квас и хрустел неплохими местными рыбными чипсами. Я решил перестать налегать на пиво, не хотелось напиваться, как на Красной площади. Перед Императором лучше в грязь не ударять, да и публика здесь все-таки другая. Хотя я уже видел, как некоторых гостей слуги буквально уносили с бала. Тут ко мне внезапно обратилась Скуратова.

— Александр, — промурлыкала она, — мы с тобой так и не поговорили. Мы должны кое-что обсудить.

— Конечно! О чем вы хотели поговорить? — прикинулся я «валенком».

— В прошлый раз… — рыжая чертовка неожиданно замялась, — во время нашей встречи в кабинете… Я повела себя неправильно. И хотела извиниться.

— Я понимаю, — вот и все, перелистываем страницу, закрываем окно возможностей и обламываем размечтавшуюся Уну.

— Да? Отлично! — с облегчением улыбнулась Скуратова. — Раз мы оба согласны, что я не должна была останавливаться…