БАРДЫ

О правде нашей в общем и в деталях.

Отплачут дети, вдовы откричат,

Останутся могилы да медали…

Зачем была та война? Неведомо. Странная война: необъявленная, нелепая, безвестная. Война, которой как бы нет. Изначально. Потому она и войной не называлась. И такой же бесславной канет в Лету. Песню надо сложить хотя бы затем, чтобы - не канула. Чтобы какой-то смысл все-таки обозначился. Задним числом докопаться до сути. Это когда-нибудь, потом. А пока - здесь измерена жизнь пулеметною лентой, караванной тропою и чем-то еще.

Этот вот мелькнувшее на мгновенье ощущение тайны и бездны, это «что-то еще» на языке поэзии значит больше и звучит сильнее, чем попытки «докопаться» и отчаянные поиски виноватых. «Что-то еще» - это что же? Судьба?…

Ни смысла, ни возмездия, ни помощи - только судьба. Но и она - под вопросом: когда б существовала незримая судьба, пускай бы отирала хотя бы пот со лба… И на это мало надежды.

Только душа зачем-то есть. Зачем-то…

Распахнуто окно ветрами Гиндукуша,

Маячит за окном гражданская война.

Зачем в чужих горах мы сохранили души?

На нынешней войне душа нам не нужна…

Может, Гиндукуш, достающий до неба, ответит на проклятые вопросы? Нет. Союз далеко, до Бога высоко . И ты - ничто, ты в пустоте, в вечности, в невесомости - в этой кровавой круговерти.

«Что- то еще»? Ощущение такое, что смысл -есть, но он непостижим, до него не довоюешься, не докопаешься, не дострадаешься. Только прикроешь смехом эту боль.

То оазисы, то горы,

то пустыня Регистан,

мчатся бронетранспортеры

из Кабула в Чакчаран,

там одна сплошная суша,

не бывает хуже сушь,

и с вершины Гиндукуша

виден только Гиндукуш.

Пронзает последняя строка, смех застревает в горле, поэзия, иссохшая на солдатских сухарях, будто бы «дуриком» все-таки подбирается к Смыслу… выше… выше… И вот, наконец, вершина, ветер Космоса, что-то рериховское, жажда Бога и - обрыв в небыть, в немоту… Что же еще, что в этой строчке? Обморок пророка, почуявшего Предел? Отчаяние солдата, озирающего покоренную страну и не видящего этой страны? Только Гиндукуш . А внизу? Где земля долин, люди, страна?

А внизу земля Афганистана

Разлеглась в квадратиках полей.

Все правильно: такая она - с вертолета. Не ближе. А если ближе, - результат один: из трещин гор начинают стрелять коварные душманы. Или еще так: ставят мины басмачи.

Последнее слово вызывает подозрение: образ залетел в «афганскую» песню из той стороны, где Конная Буденного раскидывала штыки. А вот мотив, долетевший то ли из 1917, то ли из 1905-го: и разлетелся впрах Амина трон под русскими гранеными штыками… Нет, все-таки это из 1914-го… А вот из 1942-го: Тошно будет гадам. А из 1980-го - ничего. Кроме, разве что, главпуровской формулы: Сказали нам: летим в Афганистан спасать народ, Амином с толку сбитый…