Баргузинский треугольник. Тайна погибшей экспедиции

- Чем могу быть полезной, чужестранец? Задавайте вопросы, я буду вам помогать, - донёсся мягкий, но не живой женский тембр голоса. – Я запрограммирована специально для вас на русском языке вашей планеты. Называйте меня ЕВОЙ – для вас это будет удобно. Имя универсальное для каждого человеческого существа вашего времени. Подходит? Или предпочитаете что-то более личное, например, имя супруги?

Семён, ещё не полностью овладевший собой после лёгкого шока, поспешно согласился:

- Нет-нет… зачем же выбирать? Пусть будет ЕВА.

Он и так держался все последние дни экспедиции, чтобы не «уплывать» вглубь воспоминаний о своей, оставшейся в Нижнеангарске семье.

- А… вы… как бы это спросить? Вы… меня видите?

- И вижу, и ощущаю, и сканирую. Вы – гость. Айрон дал мне команду следить за тем, чтобы вы ни в чём не нуждались. Я, как и он, могу сканировать и читать ваши мысли, и стоит вам чего-то пожелать – можете смело отдавать мне мысленные распоряжения. Я с готовность их выполню.

«Ну и дела, - мелькнуло у Семёна. – Я становлюсь властелином роботов и компьютеров».

- Да, - прочитала его мысли Ева. – На некоторое время вы мой хозяин. Однако я не робот и не компьютер в вашем понятии. Я – штучный Атомарный Интеллект цивилизации ТАПРОБАН. Вы – Семён. Из ХХ-го века кайнозойской эры планеты Земля. Второй из уцелевших геологов в экспедиции на озере Байкал, где находится наш восьмой форпост. Сейчас у вас было желание просмотреть программу вашего земного телевидения. Можете отдать мне распоряжение, и я повторю вам выпуск любых новостей в режиме видеозаписи. Что бы вы хотели просмотреть?

Семён стоял с открытым ртом и, во избежание недоразумений, смотрел просто в потолок. Затем, наконец, обретя дар речи, спросил:

- Можно я буду общаться с Вами на равных? Не как с машиной… - он запнулся, не находя подходящего термина для впервые им услышанного определения «штучный Атомарный Интеллект». – Не как с… роботом.

В голосе матрицы, казалось, проскользнула улыбка.

- Пожалуйста. Как вам будет удобнее: хоть мысленно, хоть посредством голосовых связок.

Семён облегчённо выдохнул:

- Тогда, Ева, я хочу попросить запись вчерашней вечерней программы «Время». Можно… такое?

Он ещё не успел договорить, как экран сменился изображением диктора Игоря Кириллова, который вещал из студии о каких-то урожаях и очередном созыве пленума ЦК КПСС. Семён некоторое время смотрел никому ненужные новости, затем, решив проверить себя, попросил Интеллект:

- Ева, а могу я увидеть какой-либо выпуск новостей, где упоминается наша экспедиция? Если упоминается, - сделал он поправку на ударение.

- Последнее упоминание о вашей экспедиции датируется недельной давностью в передаче «Клуб кинопутешественников».

Ева вывела на плазменный экран телевизора видеозапись телепередачи, где ведущий Юрий Сенкевич оповещал, что спасательные поиски пропавшей экспедиции приостановлены после двух месяцев непрерывных облётов вертолётами всей территории Баргузинского треугольника. Так или иначе, но после восьми дней удачного похода, геологи на связь больше не выходили.

Ева прокрутила перед Семёном почти все записи различных передач, которые выходили в эфир в течение двух месяцев. Первоначальный ажиотаж после их исчезновения, к концу второго месяца постепенно убавился, и уступил место более насущным проблемам в масштабе страны – урожаю, предстоящему пленуму, и подготовке к открытию Олимпиады – 80. Брежневу дали очередной орден, а о них, об исчезнувших изыскателях на Байкале, постепенно забыли. Зато говорили о пленуме и орденах Брежнева.

Семён попросил Еву выключить телевизор, и с тяжёлым осадком на душе, вышел из помещения навстречу неведомому.

********

…В течение всего дня до самого вечера Семён перемещался из комплекса в комплекс (так он назвал колоссальные, крытые прозрачными куполами амфитеатры), которые переходили один в другой, имея между собой невидимые глазу своеобразные границы, пересекая которые, он оказывался в иной климатической зоне, другой обстановке и различной по своей сути природе.