Барин 2 (СИ)

— Как вы интересно сказали… синтетическая замена счастья… а есть ли оно на свете счастье, мой друг? Еще Александр Сергеевич говорил: «На свете счастья нет, но есть покой и воля….» Какой был интересный и своеобразный человек! До сих пор бы сочинял, если бы не его страшная ревность… а Наталья, супруга Александра Сергеевича, в молодости и вправду была первой красавицей… Даже император Николай оказывал ей знаки внимания…

— А вы в Петербурге жили?

— До семнадцати лет. Я же в декабре 1825 года был на Сенатской площади… совсем еще юношей. В тот самый день. Стоял в толпе вместе с мятежными солдатами и офицерами.

Поэт налил в фужер шампанского и быстро выпил. Он обернулся к хозяйке и крикнул:

— А ну, мамаша, подай-ка стаканчик беленькой!

Коробейников закатал рукав и показал страшный шрам возле локтя.

— Это от картечи, а моему товарищу тогда попало вголову. Он умер у меня на руках. Снег на Сенатской был тогда красным от крови. Никто до конца не верил, что Николай отдаст приказ стрелять из пушек, генерал Милорадович два раза подъезжал и уговаривал бунтовщиков расходиться, пока кто-то из офицеров не выстрелил ему в спину… а потом началось самое страшное… стреляли прямо по мятежникам, площадь окружил полк солдат и кавалергарды. Когда мятежники бросились к Неве, многие просто потонули…

— А вы зачем пошли на площадь?

— Ходили слухи, что старшего брата Николая, Константина, держат в подвале, в цепях… мы все стали жертвой великого обмана заговорщиков. Николай и сам не ожидал, что на него неожиданно свалилось престолонаследие… Оказалось, Константин уже давно написал отречение и спокойно сидел в Варшаве… Но мятеж подавили быстро. Чувственный и впечатлительный Николай изменился за одну ночь, превратившись в жестокого монарха, удержавшего железной волей и силой власть…

Как только хозяйка принесла стакан водки и тарелку с поджаркой, поэт сразу опрокинул водку в рот, но до закуски даже не дотронулся. Он внимательно взглянул на меня потускневшим взглядом и вздохнул:

— Не дай Бог увидеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный…

Коробейникова сильно покачнуло. Я испугался, что он сейчас свалится на пол.

— Прошу прощения… кажется, я сегодня слегка перебрал…

Поэт привстал и пошатываясь, вышел из столовой.

Мы переночевали в дорожной гостинице, а наутро собирались домой. Когда сели в бричку, хозяйка вынесла пожелтевшую от времени инкунабулу — старинную книгу.

— Барин, может купите хоть за два рубля? В старом сундуке перебирала, вроде сжечь жалко…

Я прочитал на обложке потрескавшееся название «О великом городе Сарай-Берке. Составлено диаконом Иваном Былиным. Год 1704.» Я пролистал пожухлые страницы, кое-что в тексте еще можно было разобрать. Все же раритет, надо взять и почитать на досуге.

Заплатил хозяйке и мы тронулись в путь. О поэте Несторе Коробейникове, любителе индийского гашиша, я и вправду никогда не слышал, в отличии от известного русского поэта Николая Некрасова…

В дороге неожиданно навеяли знакомые со школьной скамьи некрасовские строки.

Эй, ямщик удалой,

Разгони чем-нибудь мою скуку!

Песню, что ли, приятель, запой

Про рекрутский набор и разлуку…

Глава 7

Когда мы подъехали к усадьбе — меня ждал новый удар судьбы.

— Жандармы,– удивленно пробормотал Герасим.

Большая темно-синяя карета с кучером в военной форме ехала со стороны балок. Как только карета остановилась, скрипнув рессорами, дверца приоткрылась и вышел полковник Кудасов. Очень встревоженный и серьезный.

— Господин Никитин, куда это вы ездили?

— В Царицын. Я встречался с губернатором Кожевниковым.

— Прошу, пройдемте на пару слов…

Полковник по-хозяйски вошел во двор и показал на беседку.

— В чем дело, милейший? — из дома появился ротмистр Вахрушев.

— Кто вы такой? — грубо спросил полковник.

— Это мой товарищ, ротмистр Вахрушев,– ответил я.

— Ротмистр, я полковник Кудасов. Канцелярия Его Императорского Величества. Нам необходимо поговорить с господином Никитиным

наедине…

Вахрушев кивнул и вернулся в дом.

— Мы арестовали инженера Ковалевского,– сухо сказал полковник.

— Как арестовали? За что?

— По доносу его соседей. Ковалевский весной собирал в квартире либерально настроенных студентов и рабочих, вел антигосударственную пропаганду, при обыске в его квартире нашли запрещенную литературу…

— Ковалевский — стоящий инженер. На нем весь завод держится… Как же так, господин полковник…

— Вот и занимался бы производством, зачем полез в политику…– вздохнул Кудасов.– Ковалевского завтра отправят в Москву,там уже будут вести следствие и разбираться…

— Ему никак нельзя помочь?

— Лучше забудьте об этом,– нахмурился полковник.– Это дело серьезное, политическое. Кстати, вы не замечали ранее, не вел ли инженер Ковалевский на заводе разговоров на вольные темы? О либеральных ценностях, заветах декабристов… может он знал кого-то из декабристов лично?

— Не припоминаю такого…

Кудасов задумался:

— Теперь поговорим о нашем деле со шкатулкой. На вас еще никто не выходил?

— Нет. Скажите, господин полковник, а вы что, приставили за мной слежку? Один шпик следовал за мной в Царицыне по пятам…