Баркарола

– Не получится, – снисходительно объяснил он. – Обычный человеческий голос не сможет охватить и низкие, и высокие ноты. Особенно такие высокие, понимаешь?

– Да, диапазон у человеческого голоса маловат, – задумчиво проговорила девушка.

Одно слово – блондинка. Корчит из себя знатока, пытается делать умное лицо… Только что бы она понимала? Такие, как эта девица, только и умеют, что строить глазки.

Он более внимательно посмотрел на блондинку. В конце концов, уезжать только через четыре дня, и заниматься с утра до ночи он не будет – так и руки переиграть недолго. Почему бы не провести пару вечеров в компании скучающей красавицы с глазами цвета моря?

– Ты здесь живешь, или в гости приехала? – спросил он.

– Можно сказать, в гости.

– Может сходим куда-нибудь вечером? Как тебя зовут?

– Ты играй, не отвлекайся, – с усмешкой посоветовала блондинка.

Странная девушка!

Он раздраженно отвернулся и снова вскинул смычок. Вместо баркаролы скрипка разразилась каприсом Паганини. Теперь музыкант, как мог, пытался выжать из инструмента звук, напоминающий об охотничьих рогах. Получалось неубедительно.

– М-да, исполнитель много значит, – пробормотала блондинка.

Обернувшись, музыкант уже не увидел девушку с глазами цвета моря. Ну и ладно, тем лучше. Он снова наедине с солнечными бликами на серо-голубых волнах. Скрипач пристроил смычок к струнам. Чего же все-таки не хватает его «Баркароле»?

* * *

Следующие два дня он по утрам и вечерам оглашал скрипучими звуками побережье в попытке найти ответ. Несколько раз музыканту казалось, что из глубины вод выглядывает странная девица. Наверное он принимал за светлые волосы играющие на волнах блики солнца.

Перед отъездом погода испортилась: всю ночь лил дождь, и море билось с землей, обрушивая всю свою мощь на пологий берег. К утру дождь прекратился, но море продолжало бушевать, его союзник-ветер гнул молодые деревья, ломая ветки, да носил по пляжу оторванные листья и сорванное ночью с веревок белье.

Музыкант складывал в сумку вещи, когда с улицы донесся шум. К избиваемой волнами гальке спешили несколько вечно пьяных субъектов, целые дни просиживавших у сельского магазина. Пошатываясь, отталкивая друг друга и громко ругаясь, они шли прямо в бушующее море. С чьей-то ноги соскользнул дешевый резиновый шлепанец, и волна понесла его назад, отшвырнула подальше на гальку.

Музыкант с недоумением смотрел из окна на групповое помешательство. Допились они, что ли, окончательно? Так не все же одновременно! Да и протрезветь должны были бы сразу, от холодных-то волн. А местные алкоголики медленно, но упорно заходили все глубже, протягивая руки вперед, будто в религиозном экстазе.

Музыкант прошел мимо комнаты, где бабушка смотрела телевизор, и выбежал на улицу. Даже умей он плавать – не испытал бы желания вытаскивать из разбушевавшегося моря четверых пьяных, но не давать же им утонуть! Надо позвать кого-нибудь на помощь. Вон один уже зашатался под натиском моря, разъяренная волна совсем скоро собьет его с ног.

И тут музыкант услышал звуки – проникающие в самую душу, волшебные, манящие. Далекий голос, прекрасный, как само море, выпевал восхитительную мелодию. Скрипачу хотелось плакать, смеяться, упасть на колени перед божественными звуками, и ползти туда, к голосу, слиться с морем, откуда неслась смутно знакомая песня.

Ноги сами понесли к берегу. Музыкант забыл о сбиваемых волнами пьяных, о бабушке с ее телевизором, об автобусе, который по расписанию отходит через… Да какая разница, когда он отходит!

Нужно идти туда, к голосу, плавно меняющему регистры. Только что он звучал мягко, низко, как виолончель, а теперь плавно скользит по высочайшим, едва слышным нотам. Крики чаек и шум накатывающих на берег волн гармонично сливаются с мелодией в фантастической морской симфонии.

Кто-то оттолкнул музыканта и ринулся вперед, в воду, за ним другой, третий… Что же он-то медлит? Ведь эти люди доберутся до голоса раньше!

Скрипач шагнул в воду. Волна пыталась оттолкнуть его к берегу, холод свел судорогой ногу, но музыкант упорно двигался вперед. Через боль, вопреки сопротивлению моря – туда, откуда звучит манящий голос. К невероятному оркестру постепенно присоединялись новые инструменты, новые звуки. За спиной кто-то закричал, и отчаянный вопль дополнил великолепную кульминацию морской симфонии.

Что-то твердое, неживое вцепилось в ногу, рвануло назад, и музыкант опрокинулся на гальку. Подрагивающие руки рывками вытянули его на берег, что-то навалилось сверху. Гармония была окончательно разрушена резким диссонансом – крикливым старческим голосом над головой.

– С ума вы, что ли, посходили?! Жить надоело?!