Барханы пророческого небытия (СИ)

  Имя - Анжела. Рост, вес, возраст, объем талии, бедер и груди меня не интересовали, ведь если я решил подойти к ней, значит, с этим все было нормально - это, во-первых, а во-вторых - это было совсем не важно.

  Если бы она родилась лет, эдак, пятьсот-шестьсот назад, то о ней, вероятно, сложили бы такой добротный средневековый героико-романтический эпос с готическими нотками. Строга и нетерпима ко всем проявлениям малодушия, включая бестактность. Барышня с характером, но в то же время, довольно беззащитна и беззащитна настолько, что временами, глядя на ее слезоточивое состояние, хочется исполнить старый хит:

  Свободу, Анжеле Дэвис!

  От нашей Анжелы руки!

  Дайте свободу Анжеле Дэвис!

  Дайте свободу, СУКИ!

   Общительна, в меру добра. Обладает таким огромным чувством вины и количеством совести, что его невозможно с чем-либо соизмерить. Саму себя считает довольно привлекательной и этого у неё не отнять. Больше ничего к этому списку добавить я не смог.

  - Не надо искать легких путей! Полюбите нас черными и некрасивыми, белыми и пушистыми нас все полюбят!

  Зато, другая, вовсе не добродетельная её сторона измерялась гораздо большим реестром качеств. Когда я сравнил и примерял все это к себе, то оказалось, что знаю Анжелу как личность, с самого рождения. Получился образ меня самого, но только противоположного пола. Я знаю свои негативные стороны очень хорошо и при помощи других, более позитивных качеств сглаживаю их, чтобы они не бросались в глаза. У нее, таких позитивных сторон не было и я решил во что бы то ни стало, все-таки узнать её поближе, чтобы понять как она справляется с такими вещами как катастрофическое безразличие, отсутствие вселенского сострадания и еще много всего, о чем даже не стоит упоминать.

  Из курса физики, который был усвоен мной еще в школе, я твердо знал, что одноименные полюса отталкиваются. Дух экспериментатора требовал, чтобы я проверил все на деле и в очередной раз опроверг законы мироздания.

  Как-то мне пришлось спорить с преподавателем высшей математики на тему бесполезности данной науки в повседневной жизни и этот человек почти заставил поверить меня в то, что вся наша жизнь протекает по её законам.

  - Неужели радость, горе, любовь, ненависть, другие чувства и эмоции, все это течет по строгим математическим законам? Разве можно в любовь или ненависть загнать в формулу и посчитать, что получится в итоге? В чем, тогда суть самой жизни, если все известно?

  - В новых законах, которые со временем откроет нам её величество математика! - был ответ.

  Со времени того спора прошло довольно много времени, и каждый раз сталкиваясь с рациональным объяснением того или иного случая, я невольно терял к жизни всякий интерес, с головой погружаясь в холодное равнодушие ко всему происходящему.

  - Какое мне дело до всего, все равно все можно посчитать при поддержке её величества математики! - говорил я сам себе, уходя от реала в собственный мир, который, похоже, тоже был выстроен по математическим законам, но там было все совершенно иначе.

  Но факт остается фактом, Анжела была женщиной, настоящей женщиной. Из тех, которым если дать два металлических шарика, они один поломают, а другой потеряют. Когда я впервые подошел к ней, мой первый вопрос был:

  - Что ты сделаешь, если тебе дать два металлических шарика?

  - Я их выкину! - незамедлительно последовал ответ.

  - Невероятно! - подумал я - И действительно, кому такой хлам нужен!

   Лишь только потом, я спросил, как её зовут и представился сам. Вот так был сделан первый шаг в сближении одинаково безразличных душ, карабкающихся по одной наклонной плоскости, но в разные стороны. Один из нас двигался к жизни, а другой в совершенно противоположную сторону. Плоскость эта называлась - ЭГОИЗМ и мы двинулись по этому, ведущему в никуда пути вместе, чтобы оставить на нем все. Так оно и вышло.

  Кодекс учтивости

  Ни я, ни она не знали, что это такое, но при случае всегда старались пользоваться этим самым кодексом. Она им пользовалась им намного чаще, чем я, в надежде сделать из меня приличного человека, превратив тем самым, в никому не нужный идеал.

  Идеальным я не стал, лишь потому, что всегда был против всего, что мне навязывалось из вне. Иногда, я извинялся, признавая свою неправоту, но это было не часто. Слишком переменчивый и обманчивый ветер блуждал в моей буйной голове. Покорностью я тоже, никогда не отличался. Все что было приемлемо для остальных, для меня было подобно смерти.

  Кодекс учтивости был разработан Анжелой для масс, с некими понятными только ей поправками и сносками, касающихся отдельных индивидов. Но точного определения данного кодекса она никогда не давала. Говорила лишь, что это поможет мне в дальнейших взаимоотношениях с людьми, при построении какого-то там утопического мира.

  Музейный дворец, общественная столовая

  и неправильный автобус.