Барханы пророческого небытия (СИ)

  Немного пустынно, но очень торжественно и красиво встречал меня этот дворец уже который день. Я бродил по многочисленным залам, коридорам, спускался и поднимался по огромным лестницам. Со стен на меня холодно надменно взирали бывшие и многочисленные хозяева этого замка. Тысячи скульптур обнаженных барышень и немного одетых атлетов заполняли большую часть свободного пространства. Красивые, но холодные, как мертвая память.

  Сегодня за мной гнались, меня искали, чтобы примерно наказать и вернуть на место. Я слышал как преследователи топочут своими коваными сапогами по мрамору полов, ковры, расстеленные на полу не скрывали их тяжелых шагов. А все это из-за того дурацкого бокала, который я взял посмотреть. Нет, я его не украл, просто одно неверное движение и произведение искусства превратилось в горсть красивого битого стекла, но они об этом не знали. Чтобы оторваться от преследования мне нужно было найти выход из дворца. Охрану она выставила профессионально-настырную, отставать они не собирались.

  Во всем этом деле был еще один небольшой момент - я являлся одним из экспонатов этого музея.

  До произведения искусства мне далеко, но в силу некоторых, непонятных особенностей и качеств все же был добровольно принудительно помещен в это пустынное, немного пыльное убежище, подальше от посторонних взоров. Туда, где меня никто не видел. Мне было запрещено покидать пределы музея и показываться кому-либо на глаза. Я был глух, нем и слеп, пока не решил вырваться на свободу.

  В поисках выхода, приходилось неизбежно отрываться от погони. Они потеряли меня, ведь я не добыча, я такой же охотник, как и преследователи, только я намного лучше, сильнее, настойчивее и злей. Охрана привыкла, что их подопечный спокоен и не делает ничего, чтобы освободиться от их неусыпного ока. Они просто стали немного самонадеяннее, но время сделало все само, оно пробудило во мне тоску по теплу и любви. Надоело быть холодным созерцаемым, настала пора действия.

  Вот она - дверь, к которой я стремился долгие дни, энного количества годов, проведенных под знаком Смерти.

  Тяжелые, окованные медными пластинами створки протяжно скрипнув немного отворились под моим настойчиво-истеричным натиском. Они тоже не желали выпускать своего узника. Налегая на двери изо всех сил, я слышал как каменеют застоявшиеся от безделья мышцы, зацепленные когтистой лапой судороги, трещат сухожилия выворачиваясь из своих анатомических гнезд.

  В распахнутые двери ворвался холодный пронизывающий ветер, солнце, спрятанное за хмурыми тучами и желтые осенние листья. Там за порогом были осень и свобода.

  Осторожно ступая по земле, я обходил каждый упавший лист стороной. Красота, она такая хрупкая, её не стоит смешивать с грязью. Пусть лучше она сама уйдет, чтобы немного позже вернуться. Свежий воздух обновил запас окислившегося кислорода в крови дав понять, что организму нужны килокалории, вместо пыли устилавшей дно моего желудка.

  Через усыпанный палой листвой парк я вышел в город, к людям. Никем не замечаемый брел по многолюдным тротуарам, огибавшим разрушенные войной здания, стараясь отыскать в толпе знакомое лицо, но оно не желало появляться. Так продолжалось до тех пор, пока мое обоняние не почувствовало запах вкусно приготовленной пищи.

  Голод резко ткнул стальными пальцами спазма под ребра, в область желудка и медленно потянул ими вверх, наматывая ссохшиеся внутренности на кулак. От неожиданной боли я согнулся пополам. Люди шедшие рядом в толпе испуганно шарахнулись в сторону и пряча глаза, поспешили удалиться.

  - Не совсем этот мир пропал, эти люди еще чего-то стыдятся! - прохрипел я, сквозь сжатые зубы озираясь по сторонам в поисках скамейки.

  Кое-как доползя до крашенной пару сотен лет назад лавочки я рухнул на холодные доски и постарался вытянуться во весь рост. Мертвая хватка не отпускала собранные в ком внутренности. Медленно отводя колени от живота и скрипя зубами от пронизывающей все мое существо боли, вцепившись побелевшими пальцами в темные выщербленные доски я не оставлял попыток выпрямиться. Я знал, что как только сделаю это, сразу станет легче. Подобные вещи происходили со мной уже не один раз, а пока приходилось проверять кто сильнее и терпеть.

  Но вот я увидел на сером небе голубой просвет и луч солнца. Боль ушла забрав с собой дикое чувство голода, снова можно было курить и радоваться жизни. Вокруг кружились ароматы чего-то невообразимо вкусного и сытного. Этот запах заставил тело подняться со скамьи и отправиться на поиски его источника. Прикуренная сигарета не только не заглушила, но и усилила желание тут же что-нибудь съесть.