Бархатистые прикосновения

Не тратя времени на увещевания, он обмотал ее запястья шелковыми шнурами и привязал их к столбам в изголовье кровати. В глазах его вспыхнули звериные огоньки, чувственные губы оттопырились, он наклонился и поцеловал сосок. Словно электрический ток, неземное блаженство пронзило Карен с головы до ног. Сок хлынул из ее переполненного медового горшочка, клитору стало тесно в трусиках, и она едва не кончила.

Синклер отстранился, взглянул на ее раскрасневшееся лицо и разбухшие груди и принялся покрывать их легкими, как прикосновения крылышек бабочки, поцелуями. Он сжимал соски, лизал их, прикусывал зубами. Ноги Карен затряслись, в бугорке любви возникла пульсация, ягодицы вспотели. Она изнемогала от настоятельной потребности ощутить клитором его рот.

С поразительным артистизмом Синклер всосал ее розовый бутон и принялся дразнить его языком. Карен охнула и замерла, наслаждаясь происходящим. Сладкая боль в клиторе нарастала, горячие волны побежали по спине и ногам, окатили лоно и пронзили матку Но этого ей было мало, она продолжала балансировать на грани оргазма.

Синклер выпрямился, и Карен огорченно застонала.

– Не спеши, дорогая, всему свое время, - сказал он" хитро ухмыляясь, и задрал подол ей на голову.

Карен оцепенела. Ей стало не по себе от его необычных действий. Он медлил, видимо, разглядывая ее половые органы, как врач-гинеколог. Карен шире раздвинула согнутые в коленях ноги, сожалея, что не может погладить себя руками, приласкать свою расшалившуюся кошечку, почесать ее чувствительные местечки. Наконец Синклер перешел от размышлений к действиям: он вытянул ее ноги и привязал их за лодыжки к стойкам кровати.

Карен оказалась полностью в его власти, и осознание этого породило в ней чувство чистого восторга. Синклер стал массировать ее груди, потирая пальцами соски. Задыхаясь от переполняющих ее неземных ощущений, она взмолилась:

– Возьми меня! Я этого хочу.

– В самом деле? - Синклер расхохотался. - Спасибо за подсказку, сам бы я не догадался.

Она услышала треск молнии на ширинке и сглотнула слюну, догадавшись, что именно извлек он из брюк Синклер стянул с ее лица задранный подол, снисходительно улыбнулся, глядя в ее вытаращенные глаза, и стал мастурбировать. Едва на головке его окаменевшего члена выступила слеза, он снял смокинг и сорочку, потянулся и, задумчиво посмотрев на Карен, разделся догола. При виде его загорелого мускулистого тела она ахнула и облизнулась. Ей захотелось взять его пенис в рот и высосать сперму до последней капли. Но хозяином положения был Синклер.

Он опустился на колени, провел головкой по клитору и половым губам, затем переместился выше и стал тереться членом о ее соски, увлажняя их прозрачной жидкостью.

Карен замотала головой, извиваясь и дергаясь, издавая отчаянные стоны, ахая и охая. Но Синклер не торопился овладеть ею. Словно бы дразня ее, он целовал ее в губы, просовывая язык ей в рот. Она изогнулась и терлась о него сосками и лобком, но фаллос упорно упирался ей в пупок. Синклер встал и, достав из комода черную бархатную ленту, сказал;

– Я завяжу тебе глаза. -Ты готова?

Онемев от вида его баклажана, Карен молча кивнула.

– Вот и чудненько, - удовлетворенно промурлыкал он. - Я рад, что ты не боишься экспериментировать.

Он тщательно завязал ей глаза. Лишившись зрения, Карен напрягла все остальные чувства: слух, обоняние, осязание. Какое-то время она привыкала к темноте. Потом услышала, как он подошел к кровати и лег с ней рядом. Карен стало жутковато. А вдруг у него не все в порядке с психикой? Что, если он садист-извращенец? Что, если он зарежет ее? Или задушит?

Она почувствовала запах его пота и сока, выделившегося из пениса. Он дотронулся до ее сосков. Она шумно втянула носом воздух, приготовившись к совокуплению. Но Синклер убрал руку и затаился. У Карен побежали мурашки по коже. Откуда-то потянуло сквозняком, отчетливо запахло ладаном. Неужели Синклер ушел и оставил ее одну умирать с голоду? Ее ведь могут до смерти закусать здесь клопы и мухи! Комары высосут из нее всю кровь! Живо представив, какие еще муки ей предстоит вынести, прежде чем она испустит дух, Карен вспотела. Внезапно она услышала шуршание и почувствовала, как что-то гладкое легло ей на живот, нечто похожее на замшу. Когда-то у нее была замшевая юбка, носить ее было очень приятно.

Сейчас же кто-то поглаживал рукой в замшевой перчатке ее живот, лобок и промежность. Но едва лишь она завертела бедрами, норовя подставить клитор под пальцы, как прикосновения прекратились. Карен отчаянно застонала.

Утешением ей стал поцелуй в сосок. Чьи-то губы принялись ласкать его, посасывать, пощипывать, пожевывать, покусывать. Но ласк требовали уже не столько ее груди, сколько половые органы. Клитор окончательно взбесился и требовал утешения. Однако ее невидимый истязатель не прикасался к нему. Привязанная к стойкам кровати, Карен не могла себе помочь и впала в отчаяние. Гнев и раздражение перерастали в ненависть к мучителю, она готова была укусить его. Прелюдия к совокуплению чересчур затянулась и уже не доставляла ей удовольствия.