Бархатная Принцесса

Мужчина поворачивается на звук наших шагов, и я отмечаю, что он довольно молод – нет и тридцати. Темную бровь рассекают три полоски шрама, взгляд из-под нахмуренных бровей цепкий, тяжелый. Одет в дорогой костюм и короткое пальто, и часы у него на запястье – не для дела, а дань статусу.

Я понятия не имею, кто он такой, но мне очень нравится, что здесь и сейчас его энергетика ощутимо лупит по нервам справедливым предупреждением: не лезь – убьет.

— Что происходит? – без предупреждения нападает Олег.

Мужчина оценивает его знающим взглядом, большим пальцем потирает изуродованную бровь и спокойно говорит:

— Стас Онегин. Я забираю этого парня в другую больницу.

— Какого хрена? – не понимает Олег.

— Он мой сотрудник. Очень ценный. Адвокаты уже едут, все вопросы будем решать в правовом поле.

— Ты знаешь, кто я такой? – Кажется, впервые за все время голос Олега звучит растерянным.

— Ага, знаю, - отвечает Стас Онегин. – И мне, в общем, на это срать.

Я чувствую, что Олега тянет рвануться в бой, но положение и статус обязывают вести разговор в ином тоне. И я мысленно осторожно улыбаюсь, потому что к губам намертво приклеилась тишина.

— Он подозревается… - начинает говорить Олег, но этот человек его просто игнорирует.

У него звонит телефон, и он отвечает на звонок, как будто здесь больше никого нет, как будто на него не прет буром известный и влиятельный олигарх. Несколько фраз, из которых понятно, что Стас Онегин договаривается о команде врачей, которые перевезут моего Кая в частную клинику. И все это – открыто, перед Олегом, как будто ему в самом деле все равно, во что может вылиться это вмешательство. Или действительно все равно?

— Ты не заберешь его, - сквозь зубы угрожает Олег, когда мужчина кладет трубку и вопросительно окидывает его взглядом: «Почему ты еще здесь?» - Он подозревается…

— Я уже сказал, мне срать на твои слова, - перебивает его Онегин. Грубо, нагло, открыто. Как человек, который точно знает, что ему за это ничего не будет.

И я почему-то чувствую, что уже слышала эту фамилию раньше. Не от Кая, а как-то иначе. Кажется, была какая-то скандальная история с одним политиком несколько лет назад с той же фамилией. Олег что-то такое рассказывал. Но этот парень слишком молод, чтобы быть участником того скандала. А вот сыном известного до сих пор политика – запросто.

— Парень – сирота, - говорит Онегин. – У меня есть нотариально заверенное решение, что в случае непредвиденных ситуаций я являюсь его медицинским поверенным. И я считаю, что в этой больнице ему не окажут квалифицированную медицинскую помощь. Препятствуя этому, вы заведомо подвергаете опасности его жизнь, что может быть истолковано очень по-разному. В том числе, как попытка убрать единственного свидетеля.

Честно и сухо. Врет, конечно, но даже глазом не моргнул. Я знаю, что никаких документов Кай не подписывал – он бы точно мне сказал. Но у этого парня точно все схвачено, и наверняка юристы уже состряпали бумажное подтверждение, к которому не подкопаться.

Я не чувствую себя стервой, радуясь тому, что Олегу дали отпор. Причем так, что он не сразу находит, что ответить.

Мне нужно что-то сделать. Прямо сейчас, пользуясь тем, что здесь этот человек. Он на стороне Кая. Почему и зачем – не важно. Главное, что он не даст обижать моего большого плохого парня. И в этом мы точно по одну сторону баррикад.

Я шатаюсь. Получается очень убедительно, потому что последние пару часов у меня была просто выдающаяся практика. И нарочно ставлю ноги так, будто пытаюсь сохранить равновесие. Мне нужно всего несколько шагов - и внезапность играет мне на руку. Я буквально заваливаюсь на Онегина всем своим тело, цепляюсь за пальто у него на плечах, как будто пытаюсь устоять на ногах, но все равно падаю, нарочно поджимаю колени, чтобы потянуть его за собой. И у меня есть всего мгновение, несколько секунд, чтобы сказать то, что должно спутать Олегу карты. Лишь бы только Онегин понял.

Он, ожидаемо, подхватывает меня за талию, не дает упасть, а я мастерски притворяюсь умирающим лебедем и тяну его на себя. Сзади уже слышны шаги Олега, его злое бормотание, поэтому я на одном дыхании шепчу Онегину в ухо:

— Фотографии в его телефоне. Мы любовники.

Олег буквально силой отрывает меня от него, притягивает к себе, и я захожусь кашлем, от которого саднит горло. Муж смотрит то на меня, то на Онегина, но тот даже не подает виду, что услышал мои слова. А если в самом деле не услышал?

— Кажется, твоей жене плохо. Покажи ее врачу, - говорит обрывистыми фразами и тычет в Олега углом телефона. – Последний совет – оставь парня в покое.

— Собираешься мне угрожать?

— Почему «собираюсь»? – Онегин пожимает плечами. – Вроде как открыто угрожаю.