Бархатное убийство

– Ну, в случае с секретарем ответ очевиден, – пожал плечами капитан. – Это деньги. Те два миллиона, которые Тишкин должен был передать субподрядчикам.

– Постой, а ты откуда про два миллиона знаешь? – удивился Гуров. – Что, тебе Кривулин тоже все рассказал?

– Нет, он мне о деньгах не говорил, – ответил Синичкин. – Но плохой я был бы полицейский, если бы не выяснил такую важную деталь. И не так уж это было сложно. Что Кривулин часто пользуется при расчетах «наличкой», у нас все знают. А чтобы узнать точную сумму, которой в тот вечер располагал Тишкин, мне достаточно было поговорить с подрядчиками. Они упираться не стали, все рассказали. Так что я знаю столько же, сколько и вы.

– А как ты думаешь, Кривулин мог догадаться, что ты узнаешь про его финансовые тайны?

– Ну, он же не дурак. Думаю, он понимает, что мне все известно.

– Тогда возникает вопрос: зачем он на самом деле пригласил меня участвовать в расследовании? – задумчиво произнес Гуров.

– А он вам сказал, что это из-за «кэша»? Что он не хочет привлекать внимания к своим финансовым операциям с «наличкой»?

– Ну да. Дескать, тут проверки идут, и его тоже замучают…

– Было бы что проверять – давно бы проверили, – заверил капитан. – Мне ребята из финансового управления говорили: Кривулин, конечно, «наличкой» пользуется, но умеренно. Не наглеет, схемы всякие не разрабатывает. Так что поводов приставать к нему особых нет.

– А раз так, тогда я снова задаю вопрос: зачем я ему понадобился?

– Ну, можно предположить, что он просто нам не доверяет, – пожал плечами Синичкин. – Захотел ускорить расследование… А еще опасается за свою жизнь…

– Все это так… Но чтобы человек примчался ко мне в санаторий рано утром… Чтобы так уговаривал… Понимаешь, он упрашивал меня заняться этим расследованием так, словно от этого зависело все. Что-то здесь не сходится. Такое впечатление, что наш магнат что-то скрывает. Скажи, ты вроде говорил, что проверил его алиби?

– Да, я это сразу же сделал, в первую очередь, – заверил Льва Синичкин. – Он действительно ездил в Адлер, был у поставщика щебня. Переговоры закончились только в начале двенадцатого. Раньше двенадцати он никак не мог приехать в усадьбу.

– А что, если было так: он на самом деле приехал в двенадцать. Вошел к себе в кабинет. Тишкин еще был там и работал. Между ними возникла ссора. Почему – неважно, допустим, что возникла. И Кривулин задушил своего секретаря. А потом объявил, что только что обнаружил труп. Могло так быть?

– Тогда смерть наступила бы уже после полуночи, – ответил Синичкин. – Между тем мы приехали по вызову Кривулина уже в три часа. И Самуил Аронович уверенно определил, что смерть наступила более трех часов назад. У него и в заключении так написано: «Смерть наступила в промежуток с половины одиннадцатого до половина двенадцатого».

– Ну, Самуил Аронович может и ошибаться… – пробормотал Гуров.

– Может, конечно, – согласился капитан. – Но есть еще несколько обстоятельств, которые не совпадают с этой версией. В первую очередь – перчатки. Если у них внезапно ночью возникла ссора, то откуда предполагаемый убийца взял перчатки? Не в шкафу же он их держал! А кроме того – веревка, орудие убийства. Она тоже в убранство кабинета не входит.

– Верно говоришь, – кивнул Лев. – Ладно, тогда так: никакой внезапной ссоры не было, а Кривулин давно задумал избавиться от Тишкина. Почему? Скажем, он решил, что секретарь слишком много знает. А может, Тишкин даже начал его шантажировать. Конечно, все жители усадьбы характеризуют погибшего секретаря только положительно – тихий, вежливый и все такое, но мы знаем, кто водится в тихом омуте. Короче, магнат решил избавиться от секретаря и с этой целью задумал всю эту комбинацию с внезапной поездкой в Адлер – чтобы создать себе алиби. Перчатки и веревку он приготовил заранее, а потом вернулся и задушил. Могло так быть?

– Могло, наверное, – пожал плечами капитан. – Задушил, потом раздвинул одежду в шкафу, словно там кто-то стоял (мы ведь нашли одежду раздвинутой), приоткрыл дверцу шкафа – и побежал по дому, сообщать, что Тишкина убили. Скажите, а костюм свой он тогда зачем ему подарил? Причем прямо накануне убийства?

– Да, этот костюм мне тоже покоя не дает, – признался Гуров. – Это надо же случиться такому совпадению: хозяин никогда не дарил своему секретарю никакой одежды, а в этот день возьми и подари. И в этот же день Тишкина убивают. Не верю я в совпадения.

– Если принять версию, что убийца – Кривулин, то костюм как раз находит свое объяснение, – произнес Синичкин. – Скажем, хозяин подарил его, чтобы усыпить возникшие у секретаря подозрения, заверить его в своем хорошем отношении.

– Вот видишь! – воскликнул Гуров. – Значит, версию о виновности Кривулина нельзя сбрасывать со счетов.

– Хорошо, а почему в таком случае была убита Настя Тишкина? – спросил Синичкин.

– Она могла обладать какой-то важной информацией, которая могла разоблачить убийцу. То есть она сама не знала, насколько важна эта информация, не придавала ей значения. Но в какой-то момент могла случайно проговориться. Допустим, тебе сказать.