Бархатный ангел

Ее груди подпрыгивают перед моим лицом, так что я отпускаю ее бедра, хватаю по одной в каждой руке и дразня большим пальцем провожу по твердым вершинам ее сосков. Ее глаза закатываются в голове от дополнительных ощущений.

— Сильнее, — рычу я, сильнее шлепая ее по заднице. — Сильнее.

— Да, Исаак, — стонет она. — Да, прямо здесь, прямо здесь, черт возьми… — Воздух становится липким от жары. Влага скатывается с моего тела. Такая же, как у нее. Я смотрю, как на ее грудях образуются капельки конденсата, когда я толкаю ее снизу.

Она безмолвно вскрикивает, ее волосы дико развеваются вокруг ее лица.

В одном особенно резком толчке ее затуманенные глаза встречаются с моими, и я могу сказать, что она близко. Очень близко. Она снова встает на колени и хватается за изголовье стула, на котором я сижу, чтобы дать мне пространство для маневра.

Затем я начинаю колотить в нее снизу, поражая каждую точку внутри нее.

Она издает звуки, которых я никогда раньше не слышал. Как будто это время отличается от всех предыдущих. Блять, может быть. Может быть, мы сегодня переходили какой-то мост.

Или, может быть, это просто животное в ней, наконец, выходит, чтобы столкнуться с животным во мне.

Видит Бог, я чувствую себя гребаным животным. Как дикий, злобный хищник, во мне не осталось и следа человечности. Я хочу кончить ей на лицо, в горло, на каждый дюйм ее тела.

Я хочу отметить ее своим запахом, чтобы каждый грёбанный мужчина, который увидит её, точно знал, кому она принадлежит.

Когда она кончает, ее тело сильно дрожит. Ее стены сжимаются вокруг моего члена, выдавливая мой оргазм в тандеме с ее собственным.

У меня нет времени кончить куда-либо, кроме как внутрь нее.

В тот момент, когда ее оргазм наконец покидает ее, она падает на меня, обмякшая и дрожащая от последствий. Я провожу пальцами вверх и вниз по ее позвоночнику и ловлю пот, выступающий на ее коже. Проходит несколько минут, прежде чем ее дыхание и сердцебиение возвращаются к своему естественному ритму.

Затем внезапно Ками отталкивается от меня.

Ее взгляд блуждает по комнате, глядя куда угодно, только не на меня. Меня это так раздражает, что я хватаю ее за подбородок и заставляю смотреть на меня.

— Что-то не так?

Она краснеет. — Нет.

— Тогда почему ты выглядишь виноватой?

Она вздыхает. — Я пришла к тебе в комнату не за этим.

— Нет? Тогда зачем ты пришла?

— Я беспокоилась за тебя.

— Обо мне не стоит беспокоиться, — говорю я ей, хотя я тронут тем, что она признает это вслух. До сих пор она тщательно защищала свои чувства, особенно те, которые имеют какое-то отношение ко мне.

Возможно, я был прав. Может быть, мы добились какого-то незаметного прогресса.

— Ты не непобедим, Исаак.

— Неправильно.

Она смотрит на меня и качает головой. — Если бы это было правдой, — говорит она с пронзительной тоской в голосе.

— Осторожно, — мягко говорю я. — Если ты продолжишь так говорить, у меня может сложиться впечатление, что ты влюблена в меня.

Она улыбается. — Пожалуйста. Ты уже сделал это предположение несколько месяцев назад.

— Предположения не являются правдой.

— В твоей голове есть разница?

Я улыбаюсь и вожу ладонью по ее заднице. Со стоном она начинает слезать с меня. Но прежде чем она успевает уйти далеко, я встаю, все еще погруженный в нее, и вот так провожу нас обоих к кровати.

Я кладу ее на спину на простыни. Затем осторожно вытаскиваю. Следы наших занятий любовью размазаны по ее бедрам. Я беру с тумбочки несколько салфеток и тщательно вытираю ее.

Она балансирует на локтях и смотрит на меня. — Спасибо, — бормочет она, прикрыв глаза.

Я встречаю ее взгляд и улыбаюсь. Затем я падаю на кровать рядом с ней. Мы лежим так несколько минут, прежде чем она нарушает молчание.

— Сэм думает, что ты солдат Джо.

Я поворачиваюсь в сторону и ловлю ее профиль. — Что?

— Г.И. Джо, — ухмыляется она. — Типа, солдат. Большой крутой парень. Настоящий мачо.

Я фыркаю. — Действительно?

— Действительно. Питер убежден, что ты больше похож на Капитана Америку.

— Иисус. Этот паинька? Скажи ему, чтобы он выбрал снова.

Она смеется. — Не твой тип супергероев, да? Кем бы ты тогда назвал себя?

Она переворачивается на бок, чтобы посмотреть на меня. Я не могу не смотреть в ответ. Она красивая женщина. Но она самая красивая в таком виде… с распущенными волосами, без макияжа на лице, с раскрасневшейся от безумного траха кожей.

— Ты же знаешь, что я не супергерой, верно?

По ее глазам проходит рябь. Она молча кивает. — Я знаю.

— Это беспокоит тебя?

— Иногда, — признается она.

— Я не могу изменить это в себе.

— Я не знаю, — говорит она, слегка приподняв плечи. — Я думаю, что все может измениться, если ты решишь, что это можно сделать.

В ее глазах светится беззастенчивая надежда. Прямо сейчас я не могу заставить себя убить это.

— Чем ты планируешь заняться? — она спрашивает.

Я знаю, о чем она говорит, и, как ни странно, я хочу поговорить с ней об этом. Это не та тема, которую я когда-либо обсуждал с кем-либо, кроме Богдана и моих лейтенантов.

Но где-то между драками и трахом что-то определенно изменилось. Расцвело. Что-то удобное и знакомое.