Бархатный отпуск

Я почувствовала, как его тело напряглось. Его рука скользнула по моей талии, будто поддерживая меня. Легким прикосновением по-хозяйски легла на попу. Он не спешил с ответом. Просто смотрел на меня внимательно. А я уже забыла, о чем спрашивала. Взгляд карих глаз на этот раз не был безразличным. В них медленно разгоралось пламя. От неожиданности я впилась ноготками в его плечо и замерла. Что произошло? Когда я успела к нему прижаться?.. По телу прокатилась осторожная волна сладострастия, приятными колючками обосновавшись в животе… Неужели?.. Это же не может быть именно то, что я подумала?.. А что я подумала?..

– Они оплакивают своих земляков… Точнее их вину. Чтобы они смогли отпустить ее из своей души прочь, – он проговорил это тихо, но я чувствовала, как его дыхание касается коже на моем лице. От резкого осознания того, что я ему навязываюсь, я дернулась назад. Опустилась на коленях на песок, не совсем понимая, как так неудачно у меня все получилось.

– Они живы останутся? – осторожно спросила я шепотом, намекая на каннибализм.

– Конечно, – подтвердил Федор. – Некоторые завтра же наденут цепи повторно.

– Но зачем?

– Чтобы чувство вины их не мучило.

Его рука по-прежнему лежала на моей пояснице и слегка поглаживала ее. А я не решалась попросить его убрать руку. Ну, прямо, как в школе, ей-богу. Может, он девственник? И домработницу нанимал, чтобы она научила его кое-чему «мужскому»? А что? Он красив. Она голодна. Прекрасный роман на обитаемом острове. Вот опять я со своей фантазией…

Шаман затянул какую-то молитву. Оковы с узников спали и, казалось, были ими слегка утоплены в песок, и теперь «виновники» торжества сидели радостные, с надеждой на светлое будущее. Рыжие искры от костра, смешиваясь с оранжево-розовыми линиями заката, то взлетали, то падали на остывающий после жаркого дня песок. Мне стало казаться, что я сплю. Пение укачивало. Рука Федора легонько массирована поясницу. Я закрыла глаза, поддавшись наступившему умиротворению. Ливрейские женщины больше не голосили. Шумел океан, потрескивали сухие пальмовые стволы и листья в костре, гармонично лилась эта странная ливрейская молитва из уст шамана…

Открыв глаза вновь, я неожиданно для себя обнаружила, что уже стемнело, а костер почти догорел. Ливрейцы покинули круг и сидели беспорядочно разбросанными по пляжу компаниями. Я повернула голову и с облегчением обнаружила, что Федор по-прежнему сидит рядом со мной. От костра по направлению к нам двигался шаман. В его руках была половина кокосового ореха. Когда он приблизился, он склонился ко мне и подал эту чашу мне.

– Пей, – приказал Федор. – Только немного.

Вот еще! Приказывать он мне будет, сколько и когда! Я, может, даже мужу подобного не позволила бы! Непонятно откуда поднявшийся во мне бунт, вопреки предупреждениям бородача, заставил меня сделать солидный глоток этой жидкости. Красная. Тягучая. По аромату напоминала смесь личи и манго. Сладкая и оооочень вкусная!!! Совершенно наплевав на предостережения бородача, выпила ее до дна, смакуя, облизнула губы. Хотела довольно посмотреть на своего гида, но, будто в замедленной съемке, изображение расплылось…

Поздно поняла, что зря не послушалась Федора…

В голове звучали многочисленные голоса.

«Они свободны!»

«И ты свободна тоже!»

«Раздевайся и лети!»

«Он тебя ждет!»

«Он тебя любит!»

«И ты его!»

«Ты его… А он твой…»

«Отдайся!»

«Отдайся!»

«Отдайся!»

Потом я видела, как я танцую в объятьях Федора. И мне было так легко и свободно! На ум приходили только позитивные мысли. И они были странными, честное слово, очень странными. Я собиралась создать отряд по спасению утопающих икринок креветок. Штаб должен был разместиться в моем бунгало, а сама я вынуждена буду переехать к Федору. Но ведь он же не должен отказать! Ради спасения маленьких икринок!..

Затем я думала, что получила письмо-просьбу о массовом сборе ливрейского песка. Потому что он является жизненно необходимым для детей, страдающих дебилизмом. После принятия песочных ванн они превращаются в нормальных детей, хорошо учатся и слушаются родителей. А без песка снова становятся моральными уродами.

Мы с Федором возвращались домой, когда я увидела в небе детское личико, одними губами шепнувшее мне, что он мой будущий сын! Мой и Федора! Недоверчиво покосилась сначала на небо, потом на идущего рядом бородача… Да ну на фиг! Что еще за глюки? Это шаманское зелье, не иначе.

«Я вас выбрал, – утверждал малыш, нахмурившись. – И соглашайся уже давай быстрее…»

– На что соглашаться? Он же ничего не предлагает! – яростно крикнула я в небо.

И больше ничего не помню…

Глава 10 Залетная

Когда я сказал ей: «Пей, только немного», я никак не ожидал неповиновения. Она выпила все зелье истины!.. Шаман медленно поднял челюсть с пола и жестом показал мне, что после этого вечера мне будет, что вспомнить. Правда, детям такое вряд ли расскажешь. Да я и не собирался.