Бархатный отпуск

– Нет… – выдохнула она, медленно целуя мою грудь. Она чувствовала мое желание на своем животе, на который я мечтал впоследствии излиться.

– Будешь купаться? – спросил я. – Давай недалеко, ладно?

– Хорошо… – она подчинялась, и мне это очень нравилось. Я уже решил, как хочу ее взять… Но о моих пристрастиях позже…

– Плыви, крошка! – аккуратно шлепнул ее по ягодице, чтобы мы оба очнулись. Ева шумно выдохнула и поплыла.

Я наблюдал за ней, пока через несколько минут она ни вернулась. Будто ничего только что не произошло, она прошла мимо меня, бросив через плечо:

– А ты знал, что ваш песок необходим больным детям?

Я понял. Она ничего уже не помнила.

– Его нужно собирать и вывозить, – твердо произнесла она, набрав в руку горсть. – Это спасет их от дебилизма, понимаешь?

Я чуть ни прыснул от смеха! Вот какой, интересно, нейрон послал ей такую замысловатую информацию? Что такого из прошлого затаилось в ее мозжечке, чтобы теперь вылиться в такую ерунду? Хотя, надо признать, талантливо. Нет, я не глумлюсь.

– Наш песок не подходит, – как мог серьезно произнес я.

– Но я же только что читала письмо… – казалось, она сама удивилась своим словам.

– Они ошиблись. Увы. Исследования показали, что в нем не достает кварца, – не знаю, зачем я подыгрывал этому каламбуру, было забавно.

– Да ты что! – удивилась Ева. – Получается, их последняя надежда рассыпалась…

Она посмотрела в небо, и мне показалось, что выражение ее глаз изменилось, из чего я сделал вывод: действие зелья продолжается.

– Нам лучше вернуться в бунгало и отдохнуть, – осторожно предложил.

– Да ладно… – она посмотрела на меня так, будто видела впервые. Затем снова уставилась в небо.

Мое терпение лопнуло. Надо было срочно уложить ее хотя бы в ее кровать! Я приблизился к ней и одним движением подхватил на руки. Она не сопротивлялась, будто не заметив, по-прежнему смотрела в небо. И когда я почти ее принес, она почти закричала, обращаясь явно не ко мне:

– На что соглашаться? Он же ничего не предлагает!

Яростно сбросив ее на кровать, пригрозил пальцем:

– Спи! А то…

Она натянула на мокрое тело одеяло и закрыла глаза. Раздевать ее было бы выше моих сил. По всем расчетам, она должна уснуть. Резко хлопнув дверью, вышел, намереваясь тоже отдохнуть, как следует…

Глава 11. Когда я пьяная, я буйная…

Не знаю, сколько я проспала, как вернулась, и что произошло до моего пробуждения глубокой ночью.

Мокрый купальник неприятно лип и холодил. Я села на кровати и почувствовала, как внутри моей головы бушует океан. Брезгливо разделась, кутаясь в легкое одеяльце. В открытое окно врывался легкий ветер, но от него хотелось незамедлительно укрыться. Закрыла окно. Легла и закрыла глаза…

И вдруг ощутила на солоноватых губах нежный поцелуй. Это Федор. Я чувствовала его запах и касание его бороды. Теперь это уже не было столь противным.

Открыла глаза, но никого не было рядом. Мне очень сильно захотелось покинуть свой бунгало и пойти к нему… Зачем? За солью, например… Вот кончилась она у меня посреди ночи! Не бежать же в магазин!..

Накинув на обнаженное тело пеньюар, походила по комнате, тяжело дыша. Нет, ну, правда, у меня же и в самом деле не было соли. А как я без нее?

Ничуть не удивившись своим мыслям, я покинула свой бунгало и твердым шагом направилась к соседу. Дверь была не заперта, и Дуся меня не остановила. Я поднялась по лестнице второго этажа и, забравшись на кровать, села на моего вынужденного босса – вот если бы тогда мне об этом вспомнить! – верхом.

Он тут же сел, и его руки скользнули по моему телу. Губы поймали бесстыдно торчавшие из-под пеньюара соски, сначала один, потом и второй. Окаменевший член его упирался мне в основание. Я поерзала и спросила, робко и недоумевая:

– Прошу прощения, соль есть?..

В одно мгновение я оказалась перевернутой. Теперь уже он лежал на мне, крепко фиксируя мои руки у изголовья кровати…

И тут я внезапно осознала, что пришла к нему совершенно обнаженная… за солью… Наверное, несколько опрометчиво…

Его рука крепко сжала мою грудь, больно перекатывая пальцами окаменевшую горошину соска. Я застонала. Меня накрыло волной удовольствия, но из головы все же никак не выходила соль. Я подумала о том, что когда мы закончим, нужно будет непременно о ней спросить повторно, чтобы не пришлось потом ходить в следующий раз ночью.

– Крошка, ты очень зря пришла… – прохрипел он, устраиваясь между моих бедер. Я была открыта и, надо сказать, прекрасно сознавала, какую цену мне придется заплатить за эту гребаную солонку!