Барлиона. Бард (СИ)

— Запрыгивай, — предложил мне Паша. — И ничего не бойся — до сих пор этот пепелац ни разу не разваливался.

Не знаю уж, что за «пепелац» такой, но насчёт «не разваливался» верилось с трудом. Зато и ответ на вопрос о ручном вождении нашёлся. Это чудо допотопного автопрома явно создавалось в эпоху, когда имитаторы только разрабатывались. Никакого имитатора вождения, никаких систем безопасности. Я вообще не была уверена, что вождение сего тарантаса законно. Он совершенно точно является источником повышенной опасности и не разрешён к использованию в общественных местах. С другой стороны, прокатиться на чём-то подобном, пожалуй, круче, чем на танке. Танки-то выпускают с завидной регулярностью, а подобный раритет запросто может оказаться последним в мире.

— Ничего, если что — у меня коны в Серых Землях, — пошутила я, забираясь в пропылённое нутро «пылесоса». Пыли реально было как в соответствующей ёмкости домашнего имитатора после генеральной уборки, так что я пару раз оглушительно чихнула и всерьёз задумалась, а не вернуться ли к Пашке за древним раритетным респиратором двадцатого века. Висел у него такой на стене.

— Эх, прокачу! — прервал мой мыслительный процесс радостный Сашкин вопль. Но почему-то взгромоздился он на заднее сиденье рядом с Пашкой, и тут же полез назад, в багажник, гремя какими-то железяками.

— На! — разведчик сунул Паше запотевшую бутылку пива. — Поехали!

— Будь проклят тот день, когда я сел за баранку этого пылесоса! — трагическим тоном прогнусавил Влад, вытянувший короткую спичку. — Всем пристегнуться, идём на взлёт!

«Пылесос» неожиданно резво рванул с места, дребезжа всеми своими деталями и подняв в салоне настоящее пылевое облако.

— Слушай, — прокашлявшись, уточнила я у блаженно улыбающегося Пашки. — А после пива к твоему доктору на терминал не поступит тревожный сигнал, после которого нас догонят, обезвредят, а тебя таки упекут в стационар за неподобающее для болящего времяпрепровождение?

— Не-а, — радостно замотал головой тот. — Я ж с себя регенераторы не сдираю. Нас если и остановят, то лишь потому, что Котофей без намордника… Э! А ну брысь! — последнее адресовалось объекту обсуждения, который, пользуясь моментом, запустил лапы в кастрюлю с шашлыком и уминал его сырым. — Хам! Он опять шашлык сырым жрёт!

— Отдай, — Хам отобрал кастрюлю под возмущённое Сашкино пыхтение. — Ну что, по первой?

— По первой, — Пашка скрутил на бутылке пробку. — Сань, давай наш…

— За твоё здоровье, Фуззи! — тут же проорал Сашка.

— За Судан, страну твою![27] — подхватили остальные странную песенку под звяк столкнувшихся бутылочных горлышек.

Пиво у них закончилось быстро — в аккурат под конец истории знакомства и дружбы этих экземпляров. Собственно, ничего особо необычного — жили-были четыре подростка, которым с детства не сиделось в капсулах виртуальной реальности, зато прекрасно сиделось за книжками, а после несло во двор реализовывать прочитанное. Двор сменился клубом ролевиков, затем — историческим реконструированием, а потом… Потом всех четверых за каким-то лешим понесло в армию. Причём сам уход расписали довольно понятно: перспектива работы в офисе не прельщала ни одного из друзей, но если Паша с ходу отправился поступать в военное училище, то оставшаяся троица всё же честно попыталась получить гражданское образование. Но, видимо, зуд в пятой точке настойчиво требовал отправиться на поиски приключений, что по окончании первого курса и было сделано. И меня совершенно не удивило, что идея завербоваться на службу в войска принадлежала именно Сашке. На данном этапе жизни пути друзей временно разошлись: Саня ушёл в разведбат, Влад стал сапёром, Хам — подводником, но связи они не теряли. А потом в очередной раз полыхнуло в Африке. На этом месте в рассказе ощущался пробел, но опыт общения с Пашей и Котофеичем безошибочно давал понять, что конкретно про этот период расспрашивать не нужно. Повествование плавно перешло на то, как Влад по истечении контракта ушёл на гражданку, но — вот тоже их общая черта — не на спокойную работу, а мотается по тем же «горячим точкам», собирая разрушенные войной электростанции, генераторы и ветряки. Для остальных служба так и осталась домом родным.

— О, подъезжаем, — под хлопок очередной отлетающей крышки оповестил Хам, показывая вперед. Мы приближались к подножию поросшей лесом горы, которую Паша важно назвал «священным местом правоверного шашлычника».

— Ща, вон по той грунтовочке поднимемся, — продолжал объяснять Хам. — А там слева наше место. Такая полянка уютная, и главное — с дороги не видно, если не знаешь, что она там — фиг найдёшь.

По прибытии каждый занялся делами: Сашка — костром, я — музыкальным сопровождением и слежкой за Сашкой, чтобы тот не таскал сырой шашлык, Паша — раскидывал плоские «блины» палаток и контролировал их раскрытие, Хам — оборудованием обеденного стола, а Влад — навёрстыванием упущенного.

— Кто пойдёт братву встречать? — с грохотом свалив набранные для костра дрова, вопросил Сашка.