Бармалей и Снегурочка

– Вот и я, нет.

Василий Павлович подошел к лестнице и, опершись на перила и глядя вниз, в люк, принялся звать девицу.

– Марфуша! Марфушка! А поди-тко сюда!

Вскоре девушка была в «кадочке», она держала посудное полотенце, которым на ходу вытирала руки. За ней следом в мастерскую поднялась и Раиса Петровна. Такой переполох в их доме, случай небывалый, значит, надо узнать, в чем дело.

– Что за шум? – спрашивала она.

– Марфеня, девочка моя, ты, случаем, не ведаешь, куда могла голубая коробка со Злозвоном запропаститься? – спросил Василий Павлович.

– Нет, дедушка, не ведаю, – отвечала Марфуша. – Я сюда и не поднималась больше, после того, как Алисе лески подтягивала. Вот, с Борей мы вместе отсюда ушли. А после я все время обедом занималась. Нет, дедушка, не видела я коробки.

– Да я и сам знаю, что ты не видела. Это я так, на всякий случай спрашиваю...

– Что случилось, Вася? – спросила Раиса Петровна тревожно. – Что ты потерял?

– Злозвон наш пропал куда-то. Сам, что ли, ушел, негодный? И так не желал в спектакле участвовать, а тут и вовсе куда-то подался.

– Ой!

– Унес кто-то?

– Злозвон вышел вон!

– Не ерничай, Борис!

– Нет, я просто думаю. Кто унес? Кому надо? Да и как? Тут все закрыто.

В опровержение его слов, подхваченная порывом ветра, открылась и вновь со стуком закрылась дверь, та, что на крышу.

– Дверь! – вскричала Марфушка. – Она открыта!

– Может, я оставил? – засомневался Василий Петрович. – Не помню что-то такого. Вроде, не выглядывал...

– Нет-нет! Я проверяла! – стала утверждать, горячась, Марфута. – Я всегда ее проверяю перед уходом. Все было закрыто! – Она подбежала к двери, посмотреть. – Да тут запор сломан! – закричала она от двери.

– Выходит, кто-то поднялся на крышу, каким-то образом открыл снаружи дверь...

– Которая, вообще-то, снаружи в принципе не открывается. Это же внутренний засов...

– ...и выкрал куклу. Вопрос: кто? Другой вопрос: зачем? Зачем кому-то кукла? Зачем прилагать столько усилий, чтобы завладеть ей? Или, может, кто-то хочет, чтобы спектакль не состоялся?

– Видимо, так. Кто-то желает сорвать наш спектакль.

– Кто? Почему?

– Карачун? – высказал неожиданную гипотезу Бармалей. Кажется, он хотел пошутить, однако получилось у него не очень убедительно.

Василий Павлович посмотрел на внука со значением, и в глазах его виделось понимание и согласие. И совсем не проглядывало даже намека на шутку.

Неожиданно лязгнула зубами Марфутка.

– Простите, – сказала она, обхватывая собственные плечи и дрожа, – это я от холода.

– Конечно, сквозит, – поддержал ее Волшебник. – Бориска, ну-ка, закрой дверь плотней.

– Все-таки, неплохо бы понять, кому это нужно, – сказал Бармалей от двери. – И зачем?

– Об этом мы еще подумаем, – урезонил его кукольник. – Это, как говорится, другая история, тоже смешная, но мы ее расскажем в другой раз. Теперь же надо решить, что вообще делать. Позволить сорвать наш спектакль мы никак не можем. Нет, нет, не можем. Заменить его другим, тоже не можем. Уже этот объявлен, да и вообще. Но и без Злозвона представление не получится, не состоится...

– Надо дверь заделать. Я имею в виду, окончательно, раз и навсегда. Чтобы никто больше с крыши сюда не ходил.

– Дверь замкнем, Куколка. Это дело десятое. А вот Злозвона нового сделать... Это задача!

– Сколько на куклу времени уходит? – спросил Бармалей.

– В обычных условиях, дней за пятнадцать можно уложиться. А нам надо успеть до Нового года. Итого, дней семь, восемь...

– И столько же ночей.

– Я вам помогу! – вскричала Марфутка. – Я все, что скажете, сделаю!

– Я и не сомневался в тебе, деточка. Тогда, давайте так и разобьемся. Я голову куклы резать начну. Хорошо, что у меня кедровая коряшка припасена. Недаром я все-таки в лес ходил. Ты, девочка, механикой займись. Ты в ней уже разобралась, думаю, сможешь. Я, если что, буду подсказывать.

– А я костюм шить стану, – сказала Раиса Петровна. – Надо еще найти, из чего.

– Да, ты шей костюм, Куколка, – кивнул Василий Павлович. – И позвони в театр, скажи, что репетиция отменяется. Нет, скажи лучше, пусть сами пока репетируют. Без нас.

– А я, так понимаю, остаюсь на подхвате? – определил круг своих обязанностей Бармалей.

– Ну, видимо так. Мало ли, что еще нам может понадобиться? Ты, главное, не исчезай никуда.

– Отлично! – с готовностью согласился Бармалей. – Быть на подхвате – моя любимая работа.

Глава 4. Неудачная миссия в Митькино

Кто-то, чтобы проснуться, пьет кофе на голодный желудок, а Бармалею сначала надо было поесть. Он проснулся поздно, и сразу почувствовал, насколько же он голоден. Желудок просто сводило.