Бармен и его Швабра (СИ)

— Чо за базары, полис? Я чо? Я ж ничо, чел. Онли пивцо, рили. Ну, чуток кэша асканул, подумаешь. Рили крохи, на бастикет, чел! Мне уехать, чел, иначе будет трабло, чел. Рили трабло, полис, оно тебе не надо, поверь мне. Я говночел, где я — там всё говно. Зачем вашему говнотауну говночел? Вам мало говна, полис?

— Что он успел натворить, Роберт? — спросил меня Депутатор.

— Да почти ничего, — ответил я. — Стойку, вон, поцарапал, и только.

— Порча имущества, угрозы, появление в общественном месте в непристойном виде, — подытожил Депутатор. — Сопротивление аресту прибавлять будем?

Я же говорю, зря он стойку попортил. Бар — это наше всё.

— Слы, полис, а что ты мне сделаешь, рили? Я ж говночел. Говно не изгавнять, говну не нагавнить.

— Пойдём, — сказал веско Депутатор, кладя свою могучую длань ему на плечо, — Так надо.

Панк съехал задницей с табурета, сложил и безропотно отдал ножик, потопал растерянно к выходу, бормоча на ходу:

— Рили полис, ты чо? Чо вы привязались, челы?

— Ну вот и заебись, — сказал удовлетворённо Заебисьман, когда они вышли за дверь. Мир в очередной раз подтвердил его жизненную позицию. — Заебись же, Роберт?

— Рили, чел, — ответил я ему, и он радостно заржал, тряся пейсами.

— Ещё пива?

— Нет-нет, — торопливо отказался Заебисьман, — я это ещё не допил.

Я был уверен в ответе.

***

— Экий мерзкий тип, — сказал вернувшийся за стойку Калдырь. — Бывает же.

— Тип как тип, — пожал плечами я.

— Ну да, нашёл у кого спросить. Знаешь, Роберт, я поражаюсь твоей доброте.

— Доброте? — машинально огляделся в поисках какого-то другого Роберта, но за стойкой только я.

— Да, ты готов выслушать любого урода. Даже этого… Говночела. Выслушать и не осудить. Даже меня.

— А с тобой что не так? Ты же не портишь мебель, — сказал я, рассматривая нацарапанный на стойке знак. Не то руна, не то кабалистический символ, не то логотип какой-то неизвестной мне группы. Панк-группы, надо полагать.

— Я… Эх… Всё со мной не так, Роберт. Я не очень хороший человек.

— Все не идеальны, — я снова принялся протирать многострадальный стакан.

— Знаешь, как я дошёл до жизни такой?

— Нет, но можешь рассказать, если хочется. Для этого я тут и стою. А если не хочется, то не рассказывай.

— Даже не знаю… Ты не решишь, что я сошёл с ума? Это довольно странная история… Впрочем, — Калдырь внимательно посмотрел на меня чрезвычайно трезвым взглядом, — Пожалуй, именно ты и не решишь.

Интересно, за кого он меня принимает?

— Я приехал сюда… Чёрт, кажется, что лет сто прошло, — грустно усмехнулся Калдырь. — Время тянется особенно уныло, когда ты один. И когда бар не работает.

— Он работал. Я в нём пил в день приезда.

— Именно об этом я и хочу тебе рассказать, хотя сам уже не уверен в реальности произошедшего. Случилось это… Ну, наверное, через месяц после приезда. Я и до того изрядно выпивал, если честно. Работа нервная, этически неоднозначная, постоянные переезды, никаких близких знакомств и так далее. Платили неплохо, но с социализацией не срослось. Пил от одиночества, скажем так.

— А что за работа? — спросил я просто потому, что вопрос напрашивался. Так-то мне плевать, конечно.

— Ну… — замялся Калдырь.

— Не говори, если не хочешь. Сама история, как я понимаю, от этого не пострадает.

— Нечто вроде… — он нервно оглянулся и понизил голос. — Неформального мониторинга технологических компетенций. Но я тебе этого не говорил.

Я молча кивнул, невозмутимо протирая стакан. «Неформальный мониторинг» — это он хорошо сформулировал. Ничуть не похоже на «промышленный шпионаж», верно? Действительно, нервная работа. Бывает, что разбираются с такими тоже весьма неформально. Зальют бетоном в фундаменте нового цеха — и привет. Хорошо, если не заживо, иные «технологические компетенции» дорогого стоят.

— Впрочем, — продолжил он чрезмерно бодрым тоном, — теперь всё это в прошлом, разумеется. Алкоголь, стресс, профессиональное выгорание, снова алкоголь — и вот я здесь. Сначала было неплохо: тишина, покой, чистый воздух, информационный детокс. Я даже бросил пить. Много гулял. Чудесный лес неподалёку, знаешь? Практически нетронутый, как в сказке! Глухие чащобы, столетние сосны, и никто даже пустую бутылку не бросил!

— Не видел тут леса, — признался я.

— Рельеф обманчивый. Кажется, что вокруг пустошь, но, если отойти чуть дальше… Надо просто знать, куда смотреть. Впрочем, я не об этом. Ты в курсе, что тут есть шалман, где разливают самогонку?

— Слышал.