Бармен из преисподней (СИ)

А тем временем, наверху вовсю закатывала истерику Горгона Михайловна. Я не понял всех слов, но, кажется, кто-то не пускал её в мои покои. И этим кем-то была Эвелина. Саламандра стояла на пути взбешённой горгониды как гора перед матерящимся последними словами Магомедом и категорически отказывалась сделать хоть шаг в сторону. Напрасно Горгона Михайловна устремляла свой полный гнева взор на Высшую демонессу. Её магия была слаба для высокоуровневой нечисти и могла вызвать лишь минутное онемение конечностей. Хотя, судя по накаляющейся буквально атмосфере и, как результат, лопающимся бокалам за спиной Эвы, в гневе были обе оппонентки.

— Я тебе ещё раз говорю, — усталым, но полным стали голосом говорила Эва, — он спит, пускать к нему не велено.

— Да как ты с-с-смееш-ш-шь! — шипя отвечала горгонида, — он з-з-здес-с-сь работает! Ес-с-сли он не придёт в теч-щ-щение дес-с-яти минут, то будет с-с-ч-щ-щитатьс-с-с-ся умерш-ш-шим и я з-з-заберу его с-с-с-ебе!

— Только через мой труп, — спокойно сказала Саламандра, сотворив небольшой огненный шарик в левой руке.

— Ты не пос-с-смееш-ш-ш-шь…

— Хочешь проверить?

Горгона не захотела. Вместо этого она решительно развернулась на каблуках и пошла на выход, выкрикивая что-то про беспредел аристократии и недоделанных ящерицах.

Эвелина смотрела ей в след, подбрасывая пламенный снаряд в руке и примеряясь кинуть.

— Оставь, а то сейчас сожжёшь её, и мы не сможем больше найти официантку за такой оклад, — сказал я, положа руку на её плечо, — хватит и того, что ты её напугала.

Эва на секунду вздрогнула, шар в её руке погас, а я мгновенно был заключён в крепких женских объятиях.

— Я тебя скоро сама живьём сожгу. — Еле скрывая бурю тех эмоций, она, тем не менее, прошептала мне в ухо. — То в самую гущу сражения на бешеном минотавре сигает, то трогает опасные штуковины и лишается души. Да тебя надо на настоящую цепь сажать, чтобы в неприятности не попадал!

— Не виноватый я, оно само так получилось, — попробовал я разжать объятия, но Эвелина не желала меня отпускать, — да и вообще, подумаешь, душа улетела, такое у вас в порядке вещей! Я бы вернулся утром и…

— Три солнца прошло! — Её голос дрогнул настолько сильно, что до меня только сейчас дошло, как же она переживала за меня, — Тебя, когда принесли, ты не дышал почти. К тебе сразу какой-то с перьями кинулся, чтобы сожрать, да только Андрей сильно не в духе был. Короче, из его перьев и кожи я тебе новый лежак сделала, мы тебя и положили. Андрей сказал, что это не то кома, не то клиническая смерть. Говорил, что очухаешься. Вот я и сторожила. А тут эта, со змеями на голове. Ну, и я…

В голосе Эвы слышались рыдания, поэтому уже я обнял её покрепче и начал аккуратно гладить её по огненно рыжим волосам.

— Я думал что всё… Что ты исчезнешь… Андрей только верил… А я ему верила… Не отходила от тебя… А ночью в баре страшно… Я не раз замечала, что кто-то за дверьми шарится… — причитала она.

— Ну ладно, ладно — придал я голосу максимальной мягкости, — всё уже кончилось. Я живой, видишь? Никуда я не исчезну. Сейчас вот перекушу только и пойду убивать всех, кто бедную Эвочку обидел.

— Просила же не называть меня так.

— Прости.

— Ничего. Но больше не надо, а то и поджечь могу.

Вот так мы и поговорили. Эвелина окончательно успокоилась и смогла рассказать ещё немного всяких интересностей. Оказалось, что после нашей «Битвы за склад» больше стычек с нечистью не случалось. Наш Город в короткое время стал городом-призраком. Прямо как утром первого января в моём мире. Вся шушера забилась по домам зализывать раны и строить планы мести. Поэтому-то Андрей и смог принести меня очень быстро, не дожидаясь, когда сработает перенос. Саламандра тогда очнулась и ждала нас в баре. Андрюха доверил охрану и заботу о моей бесчувственной тушке Эвелине, а сам утёк возводить новые оборонительные позиции на кладбище.

— Кстати, — вдруг встрепенулась она, — я, кажется, пропустила конец сражения. Что там произошло?

— Эм… Ты всех разгромила, — немного помедлив, ответил я, — похоже, что коктейль Молотова разово пробудил твои силы, и ты смогла выжечь больше половины вражеских сил, а потом…