Бармен из преисподней (СИ)

А недо-воришки всё не унимались. Похоже, их план по ограблению Аукциона, который они, судя по экипировке, составляли не одни сутки, накрылся медным тазиком из женской бани. Теперь их заботило только один вопрос: кому достанется странно одетый мужик, и что с ним будет делать тот, кому он (я, то бишь) достанется. Дело даже дошло до небольшой драки. Чёрт, если Эва не поторопится…

— Мальчики! Можно я заберу, наконец, свою игрушку? — раздался за их спинами девичий голос.

Ну вот, вспомнишь солнце, вот и лучик! Демонесса возникла буквально из пустого пространства, встав в позу повелителя мира и стреляя глазками в опешившую нечисть.

— Эм… простите, — заговорил один из них, — так это ваш человек?

— Ну да, — Эвелина снова включила пафосную принцессу, — я выгуливала его рядом с этим местом, но поводок оборвался. Что-то не так?

— Нет-нет, всё нормально, госпожа, — пролепетал второй, — а мы тут тоже просто гуляли и нашли ваше… вашу… вашего… короче вот это вот. Мы, наверное, пойдём своей дорогой. Поздно уже… Да и спать хочется. Правда, братцы?!

Ответом ему послужило дружное истеричное кивание семи десятков голов.

— Погодите-ка, а зачем вам так много оружия? — Бровь демонессы залихватски выгнулась, — в Лимбе спокойно, а вы оделись, как будто на войну собрались. Или вы…

— Нет, что вы, госпожа! — принялись наперебой выкрикивать уже все семьдесят, — как можно такое подумать?! Мы честные, порядочные и никого не…

— Хозяйка, — позвал я жалобным зачуханным голосом (да, я и такое умею), — они меня с собой забрать хотели и всякое разное со мной вытворять! А я им сразу сказал, что только моя обожаемая хозяйка может делать такое с моим бренным телом! А они говорили «да плевали мы та твою хозяйку!». А ещё они Аукцион ограбить хотели.

Надо было видеть лица воришек. Казалось, что все места на их лицах заняли выпученные из орбит глаза. И в этих глазах считалась щенячья безысходность и глубокая печаль о несправедливости мира.

— Ах так! — вскричала Эвелина, — мало того, что хотели забрать у меня моего любимого раба, так ещё и остальных прихватить захотели?! Не прощу! КАРАУ-У-УЛ! ГРА-А-А-АБЯТ!

Сработано безотказно! Прожекторы разом нацелились на источник шума, но Эвелина быстренько скрылась, прихватив с собой меня, так что доблестные охранники крепости открыли огонь по стушевавшейся группировке незадачливых похитителей людей. Те, в свою очередь рассредоточилось по кустикам и начала отстреливаться. Во всей суматохе никто и не заметил, как у одного из убитых воришек исчез ППШ с самодельным откидным прикладом, глушителем и закреплённой синей изолентой фонариком под стволом, а у остальных были срезаны около десяти магазинов по 35 патронов, скреплённых по два всё той же изолентой. Ну, а что? Автомат свой я благополучно потерял, Андрюха мне ничего не оставил, а с один обрезом не особо повоюешь. А так хоть что-то будет, тем более его спрятать легко.

К бару шли навеселе. Пусть основную задачу мы благополучно запороли, зато хорошенько оторвались на нечисти, спасли от преждевременного рабства туеву хучу человек, а я лично разжился неплохой пушкой для будущей операции.

— Сергей, а кем ты был до того, как попал сюда? — спросила вдруг демонесса.

— С чего ты вдруг спросила? — спросил я удивлённо.

— Ну, так… Просто. Андрей вот про себя всё рассказал, а про тебя я и не знаю ничего.

— С чего бы тогда начать… — я даже призадумался, — Родился, жил и рос в небольшом провинциальном городке. Учился в средней школе, довольно неплохо, кстати. Помимо этого любил заниматься музыкой и пением. После школы отслужил в армии, так как в ВУЗ не поступил. После службы почти ничего не делал, разве только устроился в ресторан барменом. А дальше заманили, вырубили. Очнулся уже рабом. Такая вот история.

— А с Андреем вы давно знакомы?

— Да почти с детства. Учились в одной школе, только он на пару классов старше. Потом в одну воинскую часть попали.

— Теперь понятно…

А пока я всё это рассказывал, невольно засматривался на Эвелину. Не знаю почему, но в тусклой ночи Лимба её силуэт очень красиво вырисовывался. Она словно светилась изнутри и была этаким светочем в тёмном царстве зла. Она была.…Эх, я даже не могу словами изобразить всю её красоту в тот момент. А ещё мне вспомнились слова того голоса в темноте, который напоследок сказал: «Да, и рыжую эту не бросай, ладно? У малышки сложная жизнь выдалась, а теперь на неё почти все ополчились. Ты её последняя надежда…». Может речь шла о ней? Тогда я, получается, последняя надежда Эвелины? А если так, то может… хотя, почему бы и нет… в принципе возможно… да и я не против…

— Ладно, мы на месте, — сказала Эва и я понял, что пялюсь на своё отражение в стеклянной двери бара.

— Да, верно, — ответил я, — спасибо тебе ну, ты знаешь, за всё. И это… прости меня. Ты волновалась за меня, сторожила моё тело пока моя душа там где-то шлялась, да и вообще, а я себя как последний идиот всё время вёл.