Бармен из Шереметьево. История одного побега

Напрасно я доказывал им, что мы находимся в самом сердце South Central LA и полицейские тут на такие пустяки, как пистолетный выстрел, даже пончик в сторону не отложат — итальяхи уперлись, а потом с понтом согласились… и тут же заявили, что у них нету нестреляного куска! Затем они потащили меня в вэн, где у них был оборудован кинозал — видик и большой телевизор от генератора. Там они показали мне фильм, в котором лихо стреляют в эти куски пластмассы и пули в ней обреченно и безнадежно вязнут. DVD тогда еще не были изобретены, и я попросил кассету. Почему-то, уж не помню почему, кассету эти говнюки мне тоже не дали. Еще в этом фильме была показана чудо-пленка, которая клеится на стекло и удерживает его от разлета на куски. Пленка эта толщиной всего в полмиллиметра. Тут я совсем приготовился отказаться, как вдруг один из них озвучил цену — 1200 долларов.

— Как? За все? — изумился я.

— Да, — гордо подтвердили макаронники, — стекла и установка. Sales promotion[15] у нас. Через месяц не меньше двухи попросим. Такие дела.

Они стремительно все обмерили, попросили аванс, получили отлуп, пожали мне руку и наутро привезли стекла. После установки магазин разделился на две части и я ощутил себя аквариумной рыбой — наступила полная изоляция от гетто, общаться с обитателями которого можно было только через специальное окно. Разделилась и зона кондиционирования воздуха — в торговом зале возобладала жара, зато внутри стало на удивление прохладно. В общем, хорошо получилось и недорого.

Месяца через два в гости к моему рабочему Майклу пришел его малолетний племянник Тони. Майкл запустил его в аквариум, где придурок Тони начал крутить маленький револьвер, что лежал у нас под кассой, и, выражаясь милицейским языком, «произвел непроизвольный выстрел», за что был бит и с позором изгнан. Это было очень грустно, но больше всего меня опечалила круглая сквозная дыра в «пуленепробиваемом» стекле, и я немедленно позвонил «слонам».

— Что за хня, — говорю, — ваше стекло пуля прошила, как брикет масла.

— А-а-а!!! — в ужасе закричали итальянцы. — У вас что — перестрелка была??? А-а-а!!!

— Нет. Авария просто. Случайный выстрел.

Они немного успокоились, но тут же приехали уже вчетвером и с видеокамерой. Осмотр дыры вернул им душевное равновесие:

— Чего ж ты нас пугаешь? Ведь выстрел был со стороны, где наклеена пленка! А если б наоборот — пуля застряла бы намертво!

Спорить с ними было лень — я протянул руку и попрощался. «Слоны» ушли в свой вэн, но никуда не уехали, а о чем-то там интенсивно спорили. Звуки не доносились, да и итальянского я не знаю, но почему-то мне явственно слышалось: «Снимаем эти стекла! Тут раз в месяц настоящие пули летают! Засудят нас на хер! Надо вернуть этим русским бабло…» Минут через двадцать они вновь зашли в ломбард и предложили возврат денег и разбор стекол. Однако я, как аквариумный меченосец, уже привык к тишине и прохладе и категорически отказался. Повисла неприятная пауза, но тут позвонил мой бизнес-партнер Жора — в прошлом тертый киевский фарцовщик, и быстро меня проинструктировал.

— Парни, — сказал я, повесив трубку, — дайте мне 500 долларов, и я подпишу, что вы стекла просто для красоты поставили.

Оскорбленные такой наглостью «слоны» один за другим вышли вон, сели в микроавтобус и укатили к себе в Голливуд. Больше я их никогда не видел, а стекла до сих пор там стоят — пожелтели только.

Яша-убийца

Ужасно эта кличка не нравилась Яше, но ничего поделать он не мог. А дело было так. Однажды утром он открывал свой ювелирный магазин в Голливуде, а рядом праздно терся ранний посетитель. Яша привычно поднял железную штору, открыл стеклянную дверь, открыл железную, как вдруг ощутил, что этот посетитель сидит у него на спине и пребольно сжимает локтем горло. Вместе с наездником рысью помчался Яша вглубь магазина, где лежала тяжелая стальная палка для правки золотых колец. Однако, добежав до кассы, Яша встал как вкопанный. Под ящиком кассы у него лежал револьвер. Яша задыхался и уже почти ничего не видел. Он вдруг отчетливо осознал, что, даже добежав до палки, он может ее просто не найти. Схватил револьвер, сунул его себе под мышку и нажал спуск. Раздался негромкий хлопок, локоть, сжимавший горло, разогнулся, и вот наездник-неудачник уже лежит на полу, мелко трясется и хрипит. Лицо у него стало фиолетового цвета, да такого, что приехавшие полицейские не могли понять, к какой расе он принадлежит, и записали убитого негром, хотя в магазин на Яше он въехал вполне себе белым.

— И вот что странно, — говорит Яков, — из него не вылилось ни капельки крови!

— Действительно странно, — отвечаю я, — какой же ты убийца без крови-то? Я б тебя звал Яша-Синдбад.

— Какой такой Синдбад? Что за Синдбад? — встревожился Яша.

— Да фигня — не заморачивайся! Сделай лучше еще кофе.

Хороший человек был Яша-убийца. Приветливый и доброжелательный.

Помер вот от рака в прошлом году.

Отцы и дети