Барнеби Радж

– А кто помогал Эмме и вашему сыну? – спросил мистер Хардейл. – Вы не знаете, кто был посредником между ними?

– Ах, мало ли добрых людей на свете! Им помогали, мне думается, все, решительно все вокруг! – ответил ми стер Честер с улыбкой. – А больше всех – тот, кого я сегодня посылал к вам…

– Этот полоумный? Барнеби?

– Ага, и вы удивлены? Мне тоже очень трудно было этому поверить. Но я выпытал правду у его матери, очень славной женщины. Главным образом из ее-то слов я и понял, как далеко зашло у них дело, и тогда решил съездить сюда для переговоров с вами на нейтральной почве… А вы пополнели, Хардейл, но выглядите прекрасно.

– Ну-с, я полагаю, мы обо всем переговорили, – прервал его мистер Хардейл с нескрываемым раздражением. – Могу вас заверить, мистер Честер, что моя племянница впредь будет вести себя иначе. Я обращусь к ее женскому сердцу, – добавил он тише, – постараюсь затронуть в ней гордость, честь, чувство долга…

– Таким же образом я намерен воздействовать на Нэда, – сказал мистер Честер, носком сапога поправляя высунувшиеся сквозь каминную решетку головешки. Если в жизни и есть что-либо существенное, так разве только те священные чувства и естественные обязательства, какие должны связывать отца с сыном. Я напомню Нэду о требованиях религии и нравственности. Разъясню ему, что брак этот для нас совершенно неприемлем, ибо я рассчитывал, что он сделает хорошую партию и сможет прилично обеспечить меня на склоне лет. Он узнает, что целая свора наглых кредиторов предъявляет совершенна справедливые и законные требования, а уплатить им мы сможем только из приданого его жены. Словом, я ему докажу, что самые возвышенные и благородные человеческие чувства – сыновний долг, сыновняя любовь и все такое – решительно требуют от него, чтобы он похитил какую-нибудь богатую наследницу.

– И как можно скорее разбил ей сердце? – бросил мистер Хардейл, натягивая перчатки.

– Ну, это уж как ему будет угодно, – ответил мистер Честер, отхлебнув из стакана. – Это его дело! Ни за что на свете, Хардейл, я не стану вмешиваться в жизнь моего сына. Конечно, до известной границы, ибо узы, связывающие отца и сына, как известно, священны… Неужели же мне так и не удастся угостить вас стаканом вина? Ну что ж, воля ваша, воля ваша! – добавил он, снова доливая свой собственный стакан.

– Послушайте, Честер, – начал мистер Хардейл после недолгого молчания, во время которого он несколько раз пристально взглядывал на улыбающегося собеседника, – там, где нужна ложь и хитрость, вы превзойдете самого дьявола…

– Ваше здоровье! – сказал с легким поклоном мистер Честер. – Ах, простите, я перебил вас…

– Так вот, – продолжал мистер Хардейл, – если трудно будет разлучить влюбленных, помешать их встречам, переписке, если, например, вы ничего не добьетесь от сына, что вы тогда думаете предпринять?

– Ничего нет проще, мой друг, ничего легче. – Мистер Честер пожал плечами и удобнее расположился в кресле. – Тогда я пущу в ход те способности, которые вы мне приписываете, – хотя вы мне сильно льстите, честное слово, я далеко не заслуживаю ваших комплиментов, – и прибегну к обычным в таких случаях уловкам, чтобы вызвать в Нэде ревность и негодование. Вы меня поняли?

– Короче говоря, так как цель оправдывает средства, то мы, чтобы разлучить Эмму и вашего сына, должны будем в крайнем случае прибегнуть к лжи и коварству, – сказал мистер Хардейл.

– Что вы, что вы! Боже упаси! – Мистер Честер с наслаждением понюхал табаку. – Это будет не ложь, а так… немного дипломатии, немного ловкости… небольшая интрига – вот подходящее слово!

– Очень жаль, что я всего этого не мог предвидеть и предупредить, – сказал мистер Хардейл, в волнении шагая по комнате. Он то останавливался, то снова принимался ходить, как человек, у которого на душе очень тревожно. – Но дело зашло так далеко, что сожаления и колебания бесполезны, – надо действовать. Хорошо, я по мере сил буду вам помогать. Во всей обширной сфере человеческих чувств и мыслей мы с вами сходимся только в этом одном. Да, цель у нас будет одна, но действовать мы будем порознь. Надеюсь, нам не понадобится больше встречаться?

– Вы уже уходите? – сказал мистер Честер, вставая с учтивой грацией. – Я провожу вас и посвечу на лестнице.

– Нет, пожалуйста, не трудитесь, – сухо возразил мистер Хардейл. – Я знаю дорогу. – Он слегка поклонился, надел шляпу, вышел, звеня шпорами, и, закрыв за собой дверь, стал сходить по ступеням, скрипевшим под его тяжелыми шагами.

– Уф! Какое грубое животное! – промолвил мистер Честер, снова удобно располагаясь в кресле. – Чурбан неотесанный! Настоящий медведь!