Барон Чернотопья

И он тут же умчался в сторону трактира. А Салэм и староста пошли неспешно, прогулочным шагом. Решив не откладывать в долгий ящик, графиня приступила к подробным расспросам о житье в деревне. Конечно, по бумагам она уже знала о положении дел на ее земле, но то — на бумаге.

— Все у нас хорошо, ваше сиятельство, — заверил Дитмар, пока они шагали по широкой улице, вытоптанной копытами скота. — Налоги, хвала вам, умеренные, войны нет никакой. Растим вот животинку да хлебушек выращиваем. Прокормиться хватает.

Но сказано было таким тоном, что искоренительница мгновенно уловила подтекст.

— А чего не хватает? — спросила она, чуть поправляя поля шляпы, чтобы солнце не било в глаза.

— Торговлю бы наладить, ваше сиятельство, — тяжело вздохнул Дитмар. — При вашем дедушке наше графство со многими соседями торговало, это в моем роду еще помнят. Мы же тогда и каменоломни держали, и едой их обеспечивали, и опять же — по зиме мужикам было куда за монетой идти. А теперь, уж извините, маются дурью, вот и трактир наш в запустенье приходит. Раньше-то через нас дорога на каменоломню пролегала, а теперь только свои ездят.

Графиня не стала торопиться с ответом. Про каменоломни она и сама прекрасно помнила, еще с детства. Но была там какая-то мутная история, и семья свернула добычу. А теперь, когда Салэм сама стала править этой землей, как-то из головы вылетело, что шахту могли прикрыть не из-за истощения.

— Благодарю, Дитмар, — в руке женщины мелькнул новенький грош, мгновенно сменивший хозяина. — И вот что скажу — пока что ничего обещать не могу. Но если представится возможность, торговля снова оживет. А ты, как один из самых старых у нас представителей уважаемого семейства, следи за тем, что вокруг происходит. Мало ли что еще вспомнишь или заметишь. Мы поняли друг друга?

Ее правый глаз засиял белым светом, но староста ничуть не испугался глаза Архонта. Он не знал, как именно проявляется магия у хозяйки, но был внутренне готов к любым проверкам посредством чар. Так что сияние просто уложилось в ожидаемую картину. А монета в руке грела душу — не зря приказал мужикам вязать братьев и доложить Немо!

— Поняли, ваше сиятельство, — поклонился тот, и первым прошел по крыльцу трактира, где их уже дожидался хмурый Немо.

Управляющий бросил взгляд на Дитмара, но ничего не сказал, да и графине знаков не подал никаких. Однако это не значило, что Салэм сама не подготовилась к возможному бою. Слишком живы были в памяти воспоминания о той деревне, где Киррэлу пришлось стать одержимым, чтобы спасти их обоих.

Внутри было темновато — распахнутых ставен не хватало, чтобы осветить все помещение, однако стойку со скучающим за ней розовощеким детиной графиня заметила. Трактирщик поднялся на ноги, но без спешки — его уже предупредили, что ее сиятельство заглянет, так что новостью визит Салэм для него не стал. Распоряжения на кухню были отданы, о чем свидетельствовало громкое шипение масла из внутренних помещений трактира. А больше от лавочника графине и не нужно ничего было, как и предупредил Немо.

Втроем они прошли через обеденный зал и спустились по каменной лестнице в подвал. Воздух стал ощутимо прохладнее, от выложенных песчаником стен потянуло морозом, и Салэм сняла с головы свою шляпу, тут же вручив ее шагающему замыкающим Немо. Дитмар же шел первым и уверенно толкнул деревянную дверь в подвал.

Салэм уловила легкий аромат копченостей, густо смешанный с чесноком, соленой речной рыбой и прочими запахами универсального хранилища. Артефактных установок для сохранения продуктов здесь не имелось, все лежало на полках и стояло вдоль стен в естественных условиях. Даже несколько бочек с вином нашлось в углу — явный шик из времен ее деда, когда здесь еще ездили те, кто мог себе позволить это вино пить.

А вот в дальнем углу, закрытом от входа стеллажом с припасами, разместились двое братьев Райога. Оба носили одинаковые черные рясы, подпоясанные простой веревкой.

Один, явно старший в паре, оброс очень густо, борода начиналась чуть ли не от глаз. Во всем облике священника чувствовалась крестьянская основательность и неторопливость. Такого брата будут слушать внимательно, а он явно обладает даром убеждения, раз ходит проповедовать.

А второй, наоборот, был молод и худ. Создавалось впечатление, что он не самостоятельная единица, а приставлен к более старшему брату, чтобы набираться опыта. На молодом лице едва только юношеский пушок проклюнулся, и по его зализанному состоянию можно было сказать, что паренек им очень гордился и намеревался отпустить волосы по примеру старшего.

Но обоих клириков объединял взгляд. Спокойный и холодный, будто не в подвал они были посажены, а на бой вышли. Бой, из которого обоим не вернуться живыми, но который нельзя проиграть.

Салэм не пришлось открывать рта первой — старший священник поднялся на ноги не спеша и низко поклонился.