Барон Чернотопья

Байрон на миг почувствовал холодок, прошедший вдоль хребта. Когда-то давно, на заре жизни, молодой тогда еще сын графа Мизинга однажды столкнулся с прадедом сидящего перед ним человека. И этот жест — презрительно-насмешливую улыбку, которая не успевает оформиться, он запомнил на всю жизнь.

Потому что тогда решался вопрос о браке, и Шварцмаркт получил одну из сестер, а он, Мизинг, упустил обеих — вторая заключала союз с родом Вайссерманн. Но это было так давно, а теперь прошлое будто ожило перед глазами графа, и ему стоило немалых усилий удержать себя в руках. Единственный раз в жизни, когда Байрон проиграл.

Он положил жизнь, чтобы больше такого не повторялось, а за чередой лет и позабыл, что послужило причиной такой целеустремленности. И вот он, Киррэл Шварцмаркт, плоть от плоти тех мужчины и женщины, обыгравших молодого Байрона. Будто сама судьба дает графу второй шанс.

— Я знал ваших предков, барон, — произнес он. — И слышал, что ваш прадед оказался жестоким тираном, лично рубившим головы провинившимся перед его милостью.

— Я тоже об этом слышал, — неожиданно тепло чему-то улыбнувшись, кивнул Шварцмаркт. — Мне вообще часто говорят, что я похож на прадеда больше, чем на остальных своих родственников. Полагаю, мне хотят сделать таким образом комплимент. А вы как считаете, ваше сиятельство?

Отвечать сразу Байрон не стал, распознав в брошенной вроде бы мимоходом фразе неприкрытую угрозу. Щенок явно знает, кто претендовал на руку его прабабки. А ведь случись тогда все иначе, это в его роду, один из сыновей Мизинга, мог бы обладать сейчас этой силой повелевать чудовищами из других пространств.

В той дуэли Байрон проиграл, но с тех пор серьезно поднаторел как в магии, так и в более приземленных способах убивать ближних. Киррэл Шварцмаркт, возможно, намного моложе, но теперь, чем сильнее граф приглядывался, тем больше видел перед собой того Юргена Шварцмаркта. Будто вырвавшись из оков смерти, мерзавец вернулся к жизни в теле своего потомка.

— Сходство действительно поразительное, — кивнул Байрон, выбрав нейтральную позицию, чтобы потянуть время. — Я уже и забыл ту историю, но сейчас, видя вас перед собой, не могу отделаться от ощущения, что передо мной снова Юрген, ваш благородный прадед.

Киррэл кивнул, принимая ответ, и сложил руки на коленях.

— Значит, и правда похож. Мне сложно судить, я его только на портретах видел, и там сходство не так сильно бросается в глаза. Хотя, может быть, дело в том, что на полотне его запечатлели уже довольно пожилым.

— Мы с ним ровесники, барон, — недовольно заметил Байрон. — А мне всего восемьдесят шесть!

— Простите, ваше сиятельство, не хотел вас обидеть, — примирительно поднял ладони Киррэл. — Но, увы, семейные портреты показывают, что все мои предшественники умерли уже сильно постаревшими. Хотя, может быть, это воздух в нашем баронстве вреден для здоровья? В любом случае, смею надеяться, мы перейдем к вопросам, оставив моих покойных предков там, где им положено быть.

— Разумеется, — кивнул граф. — Итак, когда вы намерены ударить мне в спину?

Барон хмыкнул.

— Хотите клятву на крови, что я не замышляю ни против вас, ни против Меридии? Как человек военный, вы наверняка знаете, что такой обычай существовал во времена империи. Так что скажете, ваше сиятельство, позовем городского брата Райога в качестве свидетеля?

Такого Байрон не ожидал. Легкость, с которой мальчишка предложил то, что сам граф намеревался выторговать, сбила весь заранее выстроенный план.

— И вас это совершенно не смущает? Давать клятву графу чужой страны? — спросил он с интересом.

— Я уже давал такие клятвы, — равнодушно пожал плечами тот. — К тому же и на вас будет обязательство не чинить препятствий мне, моим людям и моему маленькому предприятию. Естественно, это не исключает следования законам Меридии. Ведь перед законом никакие клятвы не могут служить оправданием.

Байрон хмыкнул.

— У вас были хорошие учителя, — заметил он.

— Единственным учителем у меня была искоренительница, сейчас, возможно, известная вам как Саломея фон Ней, графиня Крэланда.

Мизинг действительно был в курсе этой истории. Даже в военное время подобные случаи редки и всегда оказываются на слуху. К тому же, несмотря ни на какие конфликты, Меридия и Крэланд родственники через кланы, представители которых есть по обе стороны границы. И эта графиня — личная ставленница казначея Крэланда, баронессы Равентурм. Как легко и мимолетно парень намекнул на связь с кланом Равенов.

— Королевский род, должно быть, высоко вас ценит, барон.

— Не могу никак прокомментировать, — покачал головой Киррэл, — потому что за все свои действия отвечаю сам, ваше сиятельство. Возможно ли через меня выйти на правящий род Крэланда? Я сильно сомневаюсь, хотя с некоторыми его представителями и знаком лично, вряд ли можно утверждать, что мое мнение для Равенов что-то значит.