Барон Унгерн и Гражданская война на Востоке

Легко убедиться, что Унгерн представлял своему родственнику два варианта своих действий: либо поход на север, против Советской России, которому китайцы, во всяком случае, не должны мешать, либо, если на то будет воля Чжан Цзо Лина, совместные с ним и его подчиненными действия в Китае, направленные на восстановление династии Цин. Если второй вариант не удастся, первый должен был успокоить Чжан Кунью и Чжан Цзо Лина. Я, Унгерн, дескать, задерживаться в Монголии надолго все равно не намерен. Поэтому, если идея реставрации китайских генералов сейчас не привлекает, то и посылать войска против него, Унгерна, не стоит.

Тут пришло письмо Унгерну от его представителя в Маньчжурии есаула Андрея Погодаева. Он, в частности, сообщал: «… Китайцы страшно обеспокоены вашими успехами. Пекин дал распоряжение немедленно двинуть войска на Ургу и двух генералов, как Цзао Куня, так и Чжун Сунна. Несмотря на то что Пекин уже уговаривался с красными о взаимных действиях против Вас, Чжан Цзолинь заявил, что в дела Монголии просит никого не вмешиваться и отверг всякие предложения красных и Пекина…

В Маньчжурии большевики продают не только двуколки, ружья, патроны, пулеметы, но даже можно купить трехдюймовые пушки, продают это все те из большевиков, которые уже покончили или кончают с красными, и выбираются от них. Если у Вас есть нужда в чем-либо из оружия или патрон, присылайте деньги, я буду Вам постепенно отправлять. Также сообщите, нужны ли люди, какой состав – офицерский или казачий, или оба вместе.

Относительно дел атамана твердо сказать не могу. Я около месяца ничего не получал… В Забайкалье, несмотря на создавшееся Учредительное собрание, царит террор, а после объявления мобилизации вся молодежь бежит в Монголию, старики же записываются в добровольцы в коммунистические полки, чтобы иметь винтовку в руках и вовремя постоять за себя, так как их совершенно раздели и обобрали товарищи коммунисты. Кстати, сегодня пришло известие, что от Тюмени, Акмолинска, Томска и по всему Уралу идут крестьянские восстания и Чита в большой тревоге. Злобой дня у нас – это борьба двух партий: Чжан Цзоиня и противников, первый не соглашается на открытие границы (между Китаем и Монголией. – Б.С.), второй настаивает; чем кончится, пока неизвестно… У меня здесь нет ни копья, и поддержать никого не могу, так как в данный момент еле перебиваюсь сам».

Таким образом, Унгерн понял, что максимум, на что можно надеяться, – это на то, что войска Чжан Цзолиня не будут сражаться против Азиатской дивизии. Ни о каком совместном походе против республиканского правительства в Пекине и речи быть не могло. А идти в одиночку, без поддержки китайских генералов, восстанавливать маньчжурского императора на троне в Пекине, было бы форменным безумием. Горстка бойцов Азиатской дивизии и монголов потонула бы в море враждебного китайского населения и войск. Это даже Унгерн понимал. Зато из письма Погодаева барон, по всей вероятности, вынес преувеличенное представление как о возможности снабжения оружием и боеприпасами из Маньчжурии, так и о степени размаха крестьянских восстаний в Восточной части России. На самом деле проблема была не столько в средствах на закупку вооружений и в его реальном предложении на маньчжурском рынке, сколько в реальной возможности агентов Унгерна создать разветвленную закупочную сеть и организовать доставку оружия и боеприпасов в Монголию. В итоге Погодаев сумел отправить Унгерну только три пулемета и немного патронов. Азиатской дивизии особенно нужны были патроны и снаряды. Положение усугублялось тем, что на вооружении дивизии состояли винтовки разных систем, требовавшие различные патроны. Атаману Амурского казачьего войска генерал-майору И. Шемелину, находящемуся в Хайларе, Унгерн писал: «Покупай трехлинейные патроны (японских не надо), капсулы, пустые гильзы и пороху, а также вещества для производства пороха здесь». Он также нуждался в опытных офицерах, особенно инженерах и артиллеристах. Сотнику Еремееву он писал, чтобы тот незамедлительно направил в Ургу инженера-электротехника, который знает способ изготовления пуль из стекла, и просил пороха и патронов.

А 10 апреля 1921 года Унгерн сообщал Найден-вану: «Ваше Сиятельство, на днях высылаю Вам ружья: 150 русских, 50 китайских, 200 японских и 100 бердан, русских патрон ни одного, по 150 на винтовку китайскую, по 200 на японскую, по 200 на бердану, русские патроны завоюйте сами; кроме того, посылаю два пулемета по 1200 патрон и один пулемет Шоша. Надеюсь, что далее сами сумеете приобрести войною гораздо более». 27 апреля Унгерн направил Найден-вану орудие образца 1877 года вместе со снарядами и с прислугой из монголов-халхасцев, а также пулемет Шоша с 600 патронами и автомобиль вместе с запчастями к уже имевшемуся у Найден-вана автомобилю.