Барон в юбке

Вспомнив свои похождения в Уссурийской тайге, куда нас забрасывали в качестве курсов по выживанию, приключения в джунглях Камбоджи, а также случай, когда нас бросили на преследование бежавшей из взбунтовавшейся зоны особо строгого режима, банды матерых урок-рецидивистов, вооруженной отнятыми у убитых вохровцев автоматами, я, взвесив все за и против, принял решение:

– Йольмы жили, говоришь? А теперь не живут? Мальчишка испуганно мотнул головой, отрицая.

– Ну и прекрасно! Запомните, молодой человек: то, что когда-то жило, а теперь уже нет, гораздо безопаснее, чем висящие на хвосте преследователи с собаками. Я лично думаю, что возможная смерть в лесу гораздо предпочтительнее банального самоубийства, ведь это дает хоть какой-то шанс, не так ли?

Все дружно кивнули, в их мокрых глазенках впервые сверкнула робкая надежда. Я в очередной раз поразился, насколько же они еще дети, и, поскольку они вдруг увидели во мне лучик надежды, мне не осталось ничего иного, как, скрепя сердце, и старательно имитируя бодрость и уверенность в себе, хоть на душе кошки скребли, бодренько так скомандовать:

– Если вы действительно рассчитываете выполнить задание своего господина, и при этом выжить всем, прошу следовать за мной.

После нескольких минут споров и пререканий, в которых меня неоднократно назвали безумцем и самоубийцей, (никто не верил в возможность пересечь этот чертов хребет из полусотни низеньких сопок) все, в итоге, единогласно приняли мое предложение.

Особо рьяным моим сторонником оказался юный Варуш - он руками и ногами ухватился за возможность хоть ненадолго отсрочить выполнение смертельного приказа своей молодой госпожи:

– Эх! Помирать-то, все равно придется…

Кому как, а по мне - пересечь дикую пущу Чертовых Шеломов - это самый необычный вид самоубийства, о котором я слышал. Я - за.

Чертовски героическое мнение, я бы сказал, - слишком мал шанс выжить - значит, мы погибнем красиво. А красивая, героическая смерть - угодна богам.

Вот такой неотразимый довод…

И, что ни странно, именно этот довод и оказался самым веским.

* * *

Два дня спустя, когда мы углубились непосредственно в саму Дикую Пущу, я уже готов был поверить его словам насчет полной неестественности и дьявольского происхождения данного леса - ни Уссурийская тайга, ни Амазонская сельва, ни американские рощи мамонтовых деревьев и близко не лежали рядом с тем, что открылось нашим взорам.

На высоту не одной, наверное, сотни метров, уносились чудовищные стволы, двадцати метров в ширину и Бог знает скольких в высоту, оплетенные лианами. У лежащих на земле корней, напоминающих перекрученные меж собой составы сросшихся вагонов, царила практически полная тьма - днем слегка сероватая, а ночью - озаренная мертвенным светом гниющей листвы и гроздей огромных светящихся грибов, густо покрывавших гниющие пни и лежащие на земле громадные бревна. Происхождение этих бревен мы чуть не познали на собственной шкуре, когда в один прекрасный миг, совсем рядом с нами рухнул чудовищный ствол, сделавший бы честь любой земной роще гигантских деревьев, обдав нас волной поднятой из болотной хляби под корнями, жижи, кишевшей мерзкого вида белесыми личинками. Все те огромные гниющие бревна, торчавшие там и сям из толстого слоя гниющей и мертвенно светящейся в промозглой сырости, древесной трухи, как оказалось, были всего лишь обломившимися с гигантских стволов сучьями…

Непосредственно по земле, покрытой многометровым слоем полужидкой живой грязи из гнилой трухи и постоянно шевелящегося ковра личинок, идти не представлялось возможным, поэтому мы с адским трудом пробирались с корня на корень, которые служили здесь звериными тропами, оскальзываясь на коре, покрытой осклизлым, белесым мхом, и каждую минуту рискуя рухнуть вниз.

С заоблачных, в буквальном смысле слова, высот - кроны этих чудовищных деревьев почти всегда были скрыты в медленно плывущем, словно кисель, тумане, - когда крупными каплями, а когда и целыми потоками, низвергавшимися на нас водопадом сверху, текли потоки ледяной воды.

Сколько раз мы возносили молитву благодарности провидению, надоумившему нас, кроме всего прочего, взять с собой из припасов разрушенного обоза легкие кожаные плащи, безмерно выручавшие нас среди этой сырости.

Сильно беспокоила воспалившаяся рана на голове Хлои, к исходу второго дня он уже не мог идти, и его пришлось посадить на спину Хропля - рыцарской верховой зверюги лана Варуша, до того везшей малышек Ани и Кариллу, укутанных одним плащом на двоих. Девочек пришлось взвалить себе на спину, так как Хропля, оступившись на одном из корней, захромал, и еле волок на себе наш багаж и бредившего в горячке Хлои.

* * *

В полной тишине камеры-одиночки громом прозвучал лязг открываемой дверцы. Лан Марвин Вайтех, сощурившись от бившего в глаза яркого света факелов, поднял взгляд на вошедшего - им оказался давешний знакомец Ле Бонн. Хоть это и было практически невозможным, но за два дня, проведенные Марвином в темнице, тот явно постарел.