Баронесса де Крейс (СИ)

Я опешила.

— Его воины защищают мой замок, — напомнила я. — Откажись я от сделки и я потеряю свои земли.

— Может, скоро они уже и не будут тебя волновать.

Я хотела спросить, что он имеет в виду, но тут к нам подъехал Ронан, чуть недовольно взглянув на кузена.

— Мы уже подъезжаем к перевалу и тебе лучше пересесть в сани, — обратился он ко мне.

— Я хорошо держусь в седле.

— Мы пойдем над обрывом, лошадь может понести.

Вместо ответа я ударила ногами по бокам лошади и вырвалась вперед колонны. Позади меня раздался смех Арака и ругательство Ронана. Но мне было все равно, пока еще это новое чувство, что дало во мне всходы, не увяло.

Это было довольно необычно, мчаться вперед, невольно задумываясь над словами Арака. Все эти недели северяне твердили мне о свободе. Но клятва держала меня сильнее, нежели я думала.

Вскоре я пришпорила лошадь, так как передо мной во всей красе предстал Лисий перевал. Я так ни разу и не спросила, почему он носит такое название. Нет, лисы в северных лесах конечно водились, но водились в них и другие звери, гораздо крупнее и опаснее, в честь которых можно было назвать и перевал.

Но увидев его издали, я поняла, название в полной мере отражало увиденное. Огромная отвесная скала между двумя горными реками, которые были покрыты коркой льда, выглядела как лисья голова. А вот вокруг перевала шла гряда гор, перейти которые было практически невозможно. Уж армии точно. Да и перевал был устроен так, что Айрасвен был защищен самой природой от нападения захватчиков. Ведь по ту сторону перевала достаточно поставить небольшой отряд, и он с легкостью остановил бы и огромную армию.

— Впечатляет, — рядом со мной заметил Эгорн.

Ирги и Прай согласно кивнули, а Ренг шутливо боднул одного из них рукой в плечо.

— Ради этого вида уже стоило проделать этот путь, — заметила Лаура, когда сани остановились, чтобы все могли насладиться видом перевала.

Арак сказал, я изменилась, но мы все изменились, в том числе и Лаура. Ведь она наслаждалась дорогой, с интересом задавала вопросы о чужих обычаях. И сама очень часто у костра или же даже в трактирах рассказывала те истории, что однажды поведал ей дядя.

Вздохнула, впервые подумав о том, что вернуться назад в поместье будет не так и просто. Вновь вести себя так как от меня ожидали другие, возвести ту же стену между мной и слугами. И повесить простой неказистый меч, что подарил мне Ренг, на стену в качестве напоминания, ведь баронесса не должна была прикасаться к оружию.

Конечно брат Эгорн в дороге стал свидетелем того, что его не касалось. В то время как он сам ни разу не нарушил свои обеты, чтобы я могла грозить ему разоблачением его грехов. Но почему-то глядя на этот перевал, я перестала бояться и его слов, которые он скажет тому же настоятелю в обители Неймана.

Я первой тронула поводья лошади, переходя в галоп. Ронан вновь выругался позади меня, но мне было все равно и на него и на его недовольство.

Дорога была узкой. Тут карета едва могла проехать, а лошадь и впрямь могла сорваться в пропасть. И я повинуясь какому-то новому еще до конца неосознанному порыву направила лошадь по кромке этого обрыва, подумав о том, что летом вода в горных реках, скорее всего, бушевала, а брызги волн достигали верха. А может, реки были спокойными и тоже напоминали о льде, который сейчас их покрывал.

— Хочешь сорваться вниз?

Подняла взгляд на Ронана. Нет, не хотела, поэтому направила лошадь уже по центру тропы.

Все северяне спешились, когда мы оказались по другую сторону перевала.

У всех народов были свои традиции. И меня они хоть и удивляли, но не оставляли равнодушной. Несколько воинов подошли к насыпи из снега, а по эту сторону гор его было гораздо больше. Так вот, они очистили снег с урны, вернее с чаши огромных размеров, в которой лежали небольшие камни. А потом каждый воин подходил к этой чаше и брал по одному камню.

— Каждый воин, покидая родные земли, оставляет камень в чаше. Возвращаясь, он забирает его, — пояснил тихо Ренг.

А я вновь убедилась в том, что он слишком хорошо знал их традиции.

— Но не все камни найдут своих хозяев, — даже не спросила, а заметила я.

— Они воины, и хотя убить их не просто, но вы правы, не все они возвращаются домой, кому-то суждено остаться навсегда в чужой земле.

А вот об этом я ни разу не задумывалась. Не задавала даже вопросов о том, кого северяне потеряли. Нет, я была убеждена, они знали о том, какая их может ждать судьба, когда избрали путь меча и щита.

Поэтому я не стала смотреть сколько камней осталось в чаше. Этих ушедших воинов будут оплакивать их близкие, когда узнают об их кончине. Хотя… скорее всего они, как и марийцы, тоже считали, смерть в бою с мечом в руках — это честь и награда богов.

— Нас, смотрю, уже встречают.

Я даже не услышала, кто это сказал, но посмотрела вперед, туда, откуда к нам скакали трое всадников. Они ничем не отличались от людей Ронана, только были взрослее. Их можно было назвать зрелыми мужчинами, в то время как в отряде Ронана никому не было больше тридцати лет.