Баронесса де Крейс

— Мы не вправе диктовать им свои законы. Как только шатен будет убит, — придала я голосу уверенности, — мы продолжим путь.

Что же… это были не мои законы, ни я вынуждала этих марийцев рисковать жизнью ради каких-то видений в пламени костра. Травы и грибы, как я узнала в обители, могли вызвать подобные видения. А боги… если Три Отца не вмешивались в жизнь людей или отвечали на молитвы только избранных, как утверждал брат Эгорн, то почему эти северные боги должны были посылать видения своим воинам?

Бой начался неожиданно. Шатен, первым воззвав к своим богам, бросился в бой, но Ренг уже ждал его выпад. Мне чтобы сносно научиться сражаться на мечах потребуются не месяцы, а скорее годы. Хотя я была настроена всерьез освоить это искусство. Может благородным леди пристало вышивать, но вот я выбирала фехтование. Чтобы в следующий раз, когда кто-то осмелится претендовать на меня без моего на то согласия, я могла сама защитить себя. И мои дети, когда они у меня появятся, не важно какого пола они будут, я приставлю к ним с детства учителей, чтобы они всегда и в любой ситуации могли за себя постоять.

Шатен был хорошо — молодой, сильный воин. Он сражался достойно, но вот Ренг хоть и был старше его намного лет, двигался быстрее, а его удары... вскоре противник уже с трудом отбивал их. И на его теле появилась первая царапина, что рассекла его кожу, обильно окропив белоснежный снег кровью.

Луция позади меня вскрикнула. Да, все мы женщины одинаковы. Не хотим чтобы за нас принимали решения, но сочувствуем тому, кто готов отдать свою жизнь ради нас.

Я успокоилась в тот момент, когда поняла, что этому чужаку не убить моего воина. Так что за поединком уже почти не наблюдала. Сейчас важнее была реакция марийцев — отступят ли они нас как обещали, когда их сородич истечет кровью, или нет. А ведь удар Ренга оказался с подвохом. Так как кровь продолжала хлестать из раны. Раздался еще один всхлип Луции, шатен получил и вторую рану.

Третья, подумала я, будет уже последней.

— Отступи и сохранишь свою жизнь!

Ренг был милосерден. Он мог убить, но медлил. А я ничего не знала о марийцах, поэтому не знала что выберет шатен — смерть или же примет предложение о пощади.

Причем, мариец уже шатался от потери крови, но услышав предложение Ренга, только рассмеялся.

— Ты сильнее меня, но я не боюсь смерти. И если в этой жизни нам не суждено с ней быть вместе, лучше смерть, дабы быстрее встретиться с ней в следующей жизни.

Мы Таранзии верили, что после смерти достойные попадают в Священный сад, а недостойных забирает Хелида туда где царит огонь и лед. Но вот марийцы кажется верили в перерождение души. Но для меня было дико слышать о том, что этот мариец не страшился смерти. Я вот была готова бороться за нее всеми силами. Иногда опасаясь, что после кончины нас вообще ничего не ждет. Лишь гниение в семейном склепе, если ты аристократ. Деревянный гроб для тех, кто мог его себе позволить. Или же кусок ткани и горсть земли, если ты нищий.

— Как скажешь, — не стал спорить Ренг, занеся меч, чтобы в этот раз забрать жизнь марийца.

— Постой!

Луция сама была удивлена тем криком, что вырвался у нее из горла.

— Не убивай его, — попросила она, — пусть он уходит, — уже шепотом закончила она.

Я была готова отвернуться от своей веры и принять других богов, если меня поставили бы перед выбором — жизнь или смерть. Но этот мариец, видела я, не отступит ни от своих богов, ни от своей веры, ни от Луции.

— Выбери его и тем сохранишь ему жизнь! — выкрикнула одна из женщин воительниц.

— Но я же не знаю его.

— Жизнь длинная — узнаешь, — хохотнула другая.

— Но он тоже не знает меня, — добавила Луция.

— Боги указали ему на тебя, а они не могут ошибаться, — заметила первая и рассмеялась.

Ее смех поддержали и другие марийцы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Да, я все же была права, они более безумны чем люди Ронана. По крайней мере я хотела на это надеяться, на то, что если бы смерть угрожала одному из северян ,они бы не шутили и не смотрели на это с таким безразличием. И неважно верят они в загробную жизнь или нет.

— Могут, — возразила Луция, — и боги могут ошибаться.

Она бесстрашно направилась вперед, туда, где был очерчен круг ристалища. Остановилась она лишь тогда, когда остались какие-то метры до марийца. Разглядывала она его довольно долго, и он не отвел за все это время глаза.

— Отступись, — попросила она, — я не хочу взять на себя грех еще и за твою смерть.

— Твоей вины в том не будет, — улыбнулся он.

Дурак, подумала я. Но в тоже время ощутила укол зависти. Ведь он смотрел на Луцию как на какое-то чудо. Но так не бывает, понимала я. И Луция была со мной солидарна.

— Будет. Мне и так предстоит отправиться к Хелиде за убийство мужа, так что не увеличивай мою вину.

Он дурак, а она, беру слова об ее уме обратно, пожалуй, дура. Мы же все обсудили, и я пообещала, что никто не осмелится ее судить за совершенное убийство. Так что не стоит кричать о нем направо и налево.