Баронесса де Тревиль

— Придется, любовь моя, — он осмелился угрожать тебе. Я бросаю ему вызов от лица тех, кого он убил, чтобы они могли наконец покоиться в мире.

Снизу послышался ропот, затем наступила тишина — люди де Котэна замерли в ожидании ответа своего господина.

Гизела посмотрела в бездонные темные глаза мужа и поняла, что именно так и будет. Ее обвинение в трусости лежало между ними, и только кровь могла его смыть.

Он — ее рыцарь и защитник, и она должна согласиться с этим решением. Она потянулась к Алену и поцеловала в губы, затем сняла с головы вуаль и повязала ему на руку.

— Возьмите мою ленту, милорд, — отчетливо прозвучал ее голос, — и пусть Господь дарует вам победу и защитит правого.

Именно в этот момент послышались звуки труб и все глаза устремились на дорогу, ведущую к деревне. Гизела снова схватила Алена за руку.

— Если я не ошибаюсь, это Жоффруа де Мармот, главный судья из Окема, идет нам на подмогу, — спокойно сказал он.

Топот копыт, звон кольчуг и лошадиных сбруй известил о приближении войска. Гизела увидела первых всадников, направляющихся к Элистоуну, правда, на таком большом расстоянии не могла различить штандартов. Тяжесть упала у нее с души — спасение было совсем рядом.

Мейджер де Котэн гнусно выругался, а среди наемников началась паника. Те, кто был в милости у хозяина, окружили его. Многие попытались бежать в лес, но оказались зажатыми в кольцо вышедшими из леса солдатами. За пешими воинами появились еще всадники, и Гизела узнала на их одеждах герб в виде грифона — он принадлежал Рейнальду де Турелю.

Де Мармот задрал голову и прокричал:

— Надеюсь, мы не опоздали, де Тревиль?

— Вы пришли вовремя, милорд. Леди Гизела и все защитники целы.

Де Мармот спешился и направился к Мейджеру де Котэну.

— Сэр Мейджер де Котэн, барон Оффена, у меня полномочия, данные королем, на ваш арест за предательство и многочисленные преступления против жителей графства. Сопротивление бесполезно, поскольку вы окружены. Бежать вам некуда.

Тут вмешался лорд Ален.

— Я признаю вашу власть, милорд, но настаиваю на своем праве сразиться с этим человеком. Вы подошли как раз в тот момент, когда я бросил ему вызов на смертный бой и ждал его ответа. Он угрожал жизни моей жены, ранил ее отца и слуг в их поместье. Я требую, чтобы он вначале ответил на эти личные обвинения.

Рейнальд де Турель тоже спешился и подошел к судье.

— Тебе нет необходимости рисковать, Ален. Этого человека будет судить королевский суд в Океме и, даст Бог, признает его виновным, — крикнул он другу.

— Тем не менее я настаиваю на своем рыцарском праве вызова.

— Ален, тебе нечего доказывать, но ты можешь все потерять, — торопливо зашептала Гизела.

Он легонько отстранил ее.

— Я все потеряю, если не сойдусь с ним схватке. Пойми, многие в графстве удивляются, почему я до сих пор не поднимал на него руку. Теперь же я обязан доказать, на что способен.

Судья тем временем обратился к де Котэну:

— Вы принимаете вызов, сэр Мейджер?

— Да. Пусть спускается и противостоит мне перед всеми. Посмотрим, к кому благоволит Господь, — последовал грубый ответ.

Гизела отвернулась от стены и уткнулась лицом в плечо мужа. Ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание, но предотвратить кровопролитие она была не в силах. Гизелу всю трясло от страха и холода, и лорд Ален крикнул Олдит, чтобы та принесла госпоже теплую меховую накидку.

Он наклонился к Гизеле и приподнял пальцем ей подбородок.

— Оставайся здесь, любовь моя, с отцом и сэром Клементом. Не бойся за меня. — И, нежно поцеловав, тихо добавил: — Если со мной что случится, Рейнальд де Турель сообщит королю, и он обеспечит твое будущее.

Кивнув сэру Уолтеру, Ален пошел к люку, ведущему вниз. Спустившись по лестнице, он прошел через двор крепости и миновал караульное помещение.

Гизела отказалась уйти в зал и ждать там исхода поединка. Она осталась на крыше башни, чтобы все видеть. Отец не решился с ней спорить, лишь отвел дочь подальше от амбразуры.

Она видела, как Ален в сопровождении Юона шествовал по опущенному подъемному мосту и уверенным шагом прошел в круг, образованный воинами судьи. Люди де Котэна с тревогой ждали, чем все закончится. Они знали, что в любом случае им не уйти от наказания.

Ален скинул плащ и бросил его Юону, а тот передал своему господину меч и боевой топор, который Ален прикрепил на поясе. Гизела вспомнила, как последние дни Юон усердно затачивал клинки и смазывал маслом оружие барона, и мысленно поблагодарила юношу.

Сердце у нее разрывалось от тревоги. Она представляла, насколько Ален устал: сначала этот длинный путь верхом, а затем — по заброшенному подземному ходу.

Главарь наемников тоже готовился к битве: он водил пальцем по лезвию меча и проверял, надежно ли прикреплена булава к поясу.

Это должен быть не рыцарский турнир, а пешая схватка на мечах. Оба недруга сознавали, что один из них вскоре умрет.