Баронесса из ОГПУ

Поезд прибыл на Восточный вокзал Берлина минута в минуту. Высокая элегантная женщина, одетая в строгую серую пару – полуприлегающий жакет, прямую юбку, в шляпке, на каблуках и с чемоданчиком в руке, сошла на перрон. Ее стать и красота обращали на себя внимание.

1979 год. 18 ноября. Германская Демократическая Республика

– Сегодня в Берлин приезжает известная советская писательница Зоя Воскресенская. – Посол Советского Союза в Германии Петр Абрасимов медленно вышел из-за стола и задал вопрос помощнику: – Николай Николаевич, мы готовы к приему?

– Да, Петр Андреевич. Зоя Ивановна приезжает по частной визе…

– Я не о статусе визита, – вежливо перебил сотрудника посол и, подойдя к окну, немного прикрыл форточку, чтобы шум с улицы не нарушал тишины кабинета. – Я спрашиваю, приведены ли в порядок покои для гостьи?

– Все готово, – кивнул помощник, хорошо знавший крутой нрав Абрасимова и то, как щепетильно относился тот к посещениям Берлина знаменитостями. Петр Андреевич неизменно приглашал гостя остановиться в шикарных трехкомнатных апартаментах в здании посольства на Унтер-ден-Линден. И никто не мог отказать себе в удовольствии принять такое предложение.

– Кстати, кто у нас там последний останавливался?.. – потеплел голосом посол. – Людмила Зыкина или Юлиан Семенов?..

– Американский певец Дин Рид, Петр Андреевич.

– Вот-вот. И не просто американский певец, а борец за мир и большой друг нашей страны.

– Да.

– Вызовите ко мне Пахомова. И еще раз проверьте порядок в комнатах. Женщины, они бывают привередливы.

Помощник вновь кивнул и вышел из кабинета, мягко притворив за собой дверь. Оказавшись в приемной, он обратился к миловидной секретарше, слегка перешагнувшей возраст «бальзаковской дамы»:

– Машенька… Сергеевна, свяжитесь с обслугой, пожалуйста, пусть еще раз посмотрят в апартаментах, может, что забыли протереть?

Секретарша, понимая «откуда ветер дует», улыбнулась:

– Будьте уверены, все сделаем.

– Спасибо, – поблагодарил ее Николай Николаевич и задумчиво протянул: – Та-ак… теперь Пахомов. Вызвать его к послу. Но как?..

– Машина у него с рацией, связаться, сказать, чтоб поспешил к начальству, – приняв на свой счет заданный вопрос, заключила секретарша.

– Да-да. Но как же мне передать это Пахомову, если он сейчас на перроне встречает писательницу? А Петр Андреевич ждать не любит! – Николай Николаевич слегка даже спал с лица.

– Я просто уверена, что они уже встретились и идут к машине, а водитель их ждет за рулем. Так что звоните и не волнуйтесь, он передаст.

–..? Откуда вы все знаете, Машенька… Сергеевна?

– Знаю, – ответила та, словно в воду глядела. – Звоните.

– Зоя Ивановна! – вырвался вдруг из толпы радостный мужской голос и утонул в вокзальном шуме. Встречающие и пассажиры успели смешаться на перроне. В суматохе немудрено, что его могли не услышать, но женщина откликнулась, даже помахала рукой:

– Эдик… Пахомов!

Эдуард Прокофьевич подлетел к ней, аккуратно взял из рук чемоданчик и широко улыбнулся.

– Здравствуй, Эдик, дорогой мой друг! – произнесла с чувством она.

– Вот ведь, не забыли, что здесь я – Пахомов, – тихо произнес он и поцеловал ее в щечку, а она в ответ чмокнула воздух напомаженными губами, шепнув ему на ушко:

– Эдик, я еще не достигла того возраста, когда начинает изменять память.

– Дорогая Зоя Ивановна, как я вам рад! – Он взял ее под локоть и повел к машине. Находившийся рядом с белой «Волгой» ГАЗ-24 водитель поприветствовал гостью и представился:

– Владимир.

– Очень приятно, Зоя, – улыбнулась Воскресенская.

Владимир услужливо предложил пассажирам устроиться на заднем сиденье, поместил чемодан в багажник и, уже за рулем, повернулся к Пахомову:

– Эдуард Прокофьевич, звонил Николай Николаевич, волновался, сказал, что вас ожидает посол.

– Хорошо, Володя. Завезем Зою Ивановну ко мне на квартиру – и сразу в посольство.

Через несколько минут водитель вновь обратился к Пахомову:

– Кажется, за нами «хвост». Я сделаю небольшой крюк?

– Давай, только не увлекайся, как в прошлый раз. С нами Зоя Ивановна, не забывай, она с дороги… и… нас ждет посол.

– Похоже, позавчерашнее происшествие не стало им уроком, – усмехнулся Володя.

– Представляете… – Пахомов мотнул головой, глядя, как Зоя Ивановна, проведя по щеке пуховкой, посмотрелась в зеркальце пудреницы и, закрыв ее, убрала в клатч:

– Ну-ну, слушаю, Эдик.