Барра-Комарра

— Подцепил у наших скачковых пилотов, — неохотно признался барраярец. — Их редко выпускают за пределы нашего внутреннего пространства. Торговых кораблей у нас пока что слишком мало, инопланетные торговцы прилетают со своими пилотами — вот и остается нашим парням летать от Барраяра до охраняемого флотом Селби туннеля. Курьерами, на транспортниках, как угодно. С одной стороны, это унылое однообразие, свихнуться можно, а с другой… Кто, кроме скачкового пилота способен понять, каково это — проводить корабль через пятимерную аномалию? Этого же обычными словами никак не объяснить. Говорят, что ощущения от разных туннелей радикально отличаются. И вот летают они по замкнутому маршруту, одними и теми же путями, терпеливо дожидаются своей смены по сложному графику, а где-то по вашу сторону — целая галактика и тысячи дорог… Вот она какая, барра-комарра — грусть и недостижимая мечта. Из таких слов хорошо получаются ругательства на все случаи жизни. Например, это как-то очень органично увязывается со всеми местными ограничениями и обстоятельствами, а еще пристает как репей…

— Я ведь еще не сказала, куда меня надо доставить?

— Нет, ми… мисс Кавендиш. Но я могу предложить на выбор несколько явочных квартир, где вы будете в полной безопасности.

— Везите меня к городскому парку, — решительным тоном распорядилась Валерия. — Мы пойдем в эту несчастную квартиру и там разберемся со всеми нашими проблемами.

— Слушаюсь, мэм! — лихо ответил Франсуа.

* * *

Это только в детских сказках и остросюжетных голопостановках герои отправляются на подвиги сразу, в лучшем случае произнеся перед этим несколько патетических фраз и покрасовавшись своим грозным оружием. В реальности тот же процесс мало что не выглядит столь героично, обходится без патетики, а также требует предварительной подготовки.

В случае с поездкой на квартиру убитого агента подготовка заняла долгих два часа. За это время Гришнов незаметно для сотрудников барраярского посольства поднял всех своих людей, согласовал схему их размещения и порядок действий в случае нападения. Валерия же связалась по шифрованному каналу с Джоанной и попросила не беспокоиться за нее, а возвращаться в гостевую комнату военно-исторического клуба, как только появится такая возможность.

— За квартирой наверняка установлена слежка, — на всякий случай повторил Гришнов, когда вместе с Валерией садился в такси. — Нам придется пойти вдвоем, чтобы все выглядело не как налет с целью обыска, а как обычная встреча мужчины и женщины. Если маскировка не подведет, то распознать во мне заместителя министра политвоспитания смогут, только тщательно проанализировав снимки камер — и мы выиграем немного времени. К тому же в темное время суток съемка в оптическом диапазоне всегда чревата погрешностями. Чтобы лезть в открытую, нашим противникам нужна абсолютная уверенность — иначе их ждет провал.

Последний раз Валерия посещала купленное жилье незадолго до запланированной встречи с Гаррисом. Поскольку в план на день входила не только презентация голографических снимков, но и полноценный показ помещений, следовало проследить за их уборкой.

Гришнов, при том, что замаскировался, вел себя предельно галантно: открыл перед Валерией дверь такси, подал руку и даже наклонился для поцелуя, который получился… слишком коротким. Маячить лишние секунды перед камерами, даря противникам дополнительные данные для анализа, тоже не стоило.

— Здесь нас… — начала было Валерия, когда они очутились на лифтовой площадке, но варвар так и не дал ей договорить «не подслушают», повторив трюк с поцелуем.

Подъем и отпирание двери промелькнули так быстро, как если бы неведомый оператор склеил два кадра, отстоявших друг от друга на минуту или две.

— Сейчас… — выдохнул Николай, прилепляя к двери и активируя экранирующее устройство. — Теперь нас никто не подслушает…

— Ты так целуешься…

— Мы… — он на секунду замер, словно не веря своим ушам… — На «ты»?..

— Ты ведь не против? Я не люблю переходить на «вы» с теми, кого целую…

— Ты не включила свет…

— Надо?

— Нет…

Все случилось как-то само по себе. Так, должно быть, срывается с горы лавина — от какой-то малейшей снежинки на самом верху, от неуловимого сотрясения воздуха. Один миг — и тебя уже несет этим сокрушающим все и вся потоком.

Варвар, дикарь, заместитель министра политического воспитания — все эти роли, маски и штампы испарились вместе с одеждой. Осталась самозабвенная любовь. И время если и шло, то где-то в стороне.

— Валерия…

— Для тебя теперь— Элли. Отныне и навсегда. Валерия — имя для бизнеса, оно лучше запоминается.

— Элли…

— Ты ведь не случайно оказался там, на перекрестке?

Они так и не включили свет, больше доверяя своим тактильным ощущениям, нежели глазам. Глаза могли не поверить в случившееся и это пугало обоих.