Барраяр

- Потрясающе привлекательной. Но вообще-то мне нравятся рослые амазонки, - он усмехнулся через плечо, - это общеизвестно. Не все разделяют мои вкусы. Уж не энтузиазм ли свахи блестит в твоих глазах? Как думаешь, это все материнские гормоны?

- Тебе вторую руку вывихнуть?

- Ой. Нет, спасибо. Я и забыл, как больно бывает после драки с Ботари. А-а, так лучше. И чуть ниже…

- Завтра у тебя там будут впечатляющие синяки.

- А то я не знаю. Так вот, прежде чем ты примешься устраивать личную жизнь Дру… ты тщательно подумала про инвалидность Куделки?

- О! - Корделия замолкла. - Я думала… что половая функция у него восстановлена вместе со всеми остальными.

- Или не лучше остальных. Это очень тонкая операция.

Корделия поджала губы. - Ты это точно знаешь?

- Нет. Я знаю, что ни в одной нашей беседе этот вопрос ни разу не всплывал. Никогда.

- Хм. Хотела бы я знать, как это истолковать. Выглядит несколько пессиместично. Как думаешь, я могу спросить…?

- Боже правый, Корделия, конечно же, нет! Задавать такой вопрос мужчине! Особенно если ответом может быть "нет". Мне с ним еще работать, не забывай.

- Ну а мне работать с Дру. Она будет мне бесполезна, если зачахнет и умрет от разбитого сердца. Он уже не раз доводил ее до слез. Она уходит туда, где думает, что ее никто не видит, и плачет.

- Правда? Трудно вообразить.

- И не стану же я в таких обстоятельствах убеждать Дру, что он ее недостоин. Она ему действительно неприятна? Или это просто самозащита?

- Хороший вопрос… Мой шофер однажды отпустил по ее поводу шуточку - даже не слишком обидную, - так Ку говорил с ним совершенно ледяным тоном. Не думаю, что она ему неприятна. Полагаю, он ей завидует.

На сем двусмысленном замечании Корделия и закончила разговор на эту тему. Она жаждала помочь парочке, но не могла предложить готового ответа, решившего бы их диллемму. Ее разум мог изобрести решение проблемы с физической близостью и ранением лейтенанта, но пасовал перед застенчивой скрытностью, которую породило бы у Ку и Дру ее предложение. Она подозревала, что просто бы шокировала обоих. Похоже, про сексуальную терапию тут даже не слышали.

Истинная бетанка, Корделия всегда считала двойные стандарты в сексуальном поведении логически невозможными. Теперь, вплывая в кильватере Форкосигана в пограничные воды барраярского высшего общества и барахтаясь там, она начала понимать их механизм. Все, казалось, сводилось к ограничению свободного обмена информацией с некоторыми персонами, отличаемыми по негласному правилу, известному и одобряемому всеми, кроме нее самой. Нельзя было упоминать о сексе в разговоре с незамужними женщинами и детьми, либо в их присутствии. Молодые мужчины, похоже, были свободны от всяческих ограничений в разговорах друг с другом, но только если рядом не было женщин, любого возраста и статуса. Правила эти также странным образом менялись в зависимости от социального положения присутствующих. Замужние женщины в своем кругу, где их не могли подслушать мужчины, порой демонстрировали совершенно поразительные изменения в объеме своих явных знаний. Были темы, на которые можно было шутить, но не говорить всерьез. А некоторые особенности нельзя было и упоминать. Она уже безвозвратно загубила не одну светскую беседу, сказав нечто, по ее мнению, совершенно очевидное и пустяковое; в этих случаях Эйрел отводил ее в сторону на короткий инструктаж.

Коределия попыталась вывести несколько правил и составить из них список, но, обнаружив там крайнюю нелогичность и взаимные противоречия, особенно в части того, относительно чего и в чьей компании кому надо притворятся несведущим, бросила это занятие. Она как-то вечером показала свой список Эйрелу, и тот, читая его в постели, чуть не складывался пополам со смеху.

- Вот как мы выглядим, с твоей точки зрения? Мне нравится твое Правило Семь. Надо бы запомнить… жаль, я не знал его в юности. Мог бы пропустить все эти жуткие армейские учебные видеоролики.

- Если будешь смеяться сильней, у тебя кровь носом пойдет, - язвительно пообещала она. - Это ваши правила, не мои. Это вы, ребята, по ним играете, а я только пытаюсь в них разобраться.

- Мой очаровательный ученый. Хм. Ты определенно называешь вещи своими именами. Мы никогда не пробовали… не хочешь ли нарушить со мною Правило Одиннадцать, милый капитан?

- Дай-ка посмотрю, которое… о, да! Разумеется. Сейчас? И раз уж мы об этом заговорили, давай отбросим и Тринадцатое. У меня гормоны разыгрались. Помнится, семейная партнерша моего брата мне рассказывала про подобный эффект, а я ей тогда так и не поверила. Она сказала, мол, я еще пойму потом.

- Тринадцатое? Вот уж не думал…

- Это потому что ты, будучи барраярцем, слишком много времени тратишь на Правило Два.

Этнография на время была забыта. Но Корделия обнаружила, что всегда в состоянии заставить его расхохотаться, просто пробормотав в нужный момент: "Правило Девять, сэр".

***