Барраяр. Книги 1-17

Ботари уже умудрился каким-то образом оказаться в седле. Он, по крайней мере, на фоне этой зверюги не делался маленьким и незаметным. При росте Ботари обычная лошадь смотрелась под ним как пони. Выросший в городе, сержант отнюдь не был лошадником, и, несмотря на всю кавалерийскую подготовку, что задавал граф своему оруженосцу за месяцы службы, смотрелся в седле угловато и неуклюже. Но сидел он явно уверенно, хоть и не слишком красиво.

— Поедешь первым, сержант, — проинструктировал Петр. — Растянемся гуськом, так чтобы только-только видеть друг друга. Не скучиваться. Скачи к плоской скале — ты знаешь, где это, — и жди нас там.

Ботари задрал лошади голову, натянув поводья, ударил ее каблуками в бока и с топотом понесся вверх по лесной дороге тем отбивающим задницу манером, который здесь зовут «галоп».

Граф, из которого вроде уже песок должен был бы сыпаться, взлетел в седло одним плавным движением. Эстергази передал ему в руки Грегора, и Петр посадил мальчика перед собой. Грегор, как ни странно, при виде лошадей заметно повеселел — Корделии было совершенно непонятно, отчего. Петр вроде бы ничего не сделал, но его лошадь стала мордой точно по направлению к тропе, готовая тронуться. «Телепатия», со злостью подумала Корделия. «Они тут мутировали в телепатов, а мне этого никто не сказал…» А может, это лошадь-телепатка?

— Давай, женщина, дело за тобой, — нетерпеливо прикрикнул Петр…

Корделия с отчаянием засунула ногу в эту, как они там ее называют, подставку для ступни, — а, стремя, — во что-то вцепилась и попыталась подтянуться. Седло плавно сползло под брюхо лошади, а вместе с ним и Корделия. Она повисла между похожих на стволы лошадиных ног, звучно шлепнулась на землю и на четвереньках отползла в сторону. Лошадь выгнула шею и, обернувшись, уставилась на нее в не меньшем недоумении, потом опустила голову к земле и мягкими, как резина, губами принялась пощипывать траву.

— О, боже, — недовольно простонал Петр.

Эстергази спешился и кинулся к ней, чтобы поддержать за локоть и помочь подняться. — Миледи, вы в порядке? Простите, это моя вина, мне нужно было проверить, чтобы седло… Вы что, никогда раньше верхом не ездили?

— Никогда, — призналась Корделия. Тем временем оруженосец быстро подтянул седло наверх, выровнял его на лошадиной спине и крепче подтянул подпругу. — Может, я смогу идти. Или бежать. — «Или вскрыть себе вены. Эйрел, зачем ты отослал меня вместе с этими психами?»

— Это не так сложно, миледи, — пообещал Эстергази. — Ваша лошадь пойдет за остальными. Роза — самая смирная кобылка в конюшнях. Ну разве она не красавица?

Злобные карие глаза с фиолетовым зрачком на Корделию даже не смотрели.

— Я не могу! — Из ее груди вырвалось рыдание, первое за этот ужасный день.

Петр поглядел на небо, оглянулся через плечо. — Не на что ты ни годна, бетанская баба! — рявкнул он на нее. — Хватит рассказывать мне сказки, что ты никогда верхом не ездила. — Он оскалил зубы в усмешке. — Представь, что это мой сын.

— Давайте сюда ногу, вот так, — опасливо покосившись на графа, пробормотал Эстергази и сцепил ладони в «замок».

«Да забирай эту чертову ногу хоть целиком!» Корделию трясло от гнева и страха. Она зло воззрилась на графа и снова ухватилась за седло. И Эстергази каким-то образом удалось вытолкнуть ее наверх. Она изо всех сил вцепилась в луку, посмотрев вниз лишь раз и решив больше этого не делать.

Эстергази кинул поводья ее лошади графу, поймавшему их одним небрежным движением кисти. Путь превратился в калейдоскоп деревьев, камней, чавкающих грязью луж, хлещущих веток; все это кружилось и проносилось мимо. Живот заныл, в шраме возникла дергающая боль. Если снова начнется внутреннее кровотечение… Они ехали, ехали и ехали.

Наконец, они перешли с галопа на шаг. Корделия моргала, лицо у нее было красным, она задыхалась, голова кружилась до тошноты. Оказывается, они взобрались на открытое место, откуда было хорошо видно озеро — они явно объехали кругом мелководный залив левее форкосигановского поместья. Когда у Корделии зрение прояснилось, она разглядела зеленое пятнышко среди общего красно-бурого фона: покатый газон у старого каменного дома. По другую сторону залива виднелась деревенька.

Ботари оказался здесь первым. Он сам сидел не на виду, в кустарнике, а взмыленную лошадь привязал к дереву. Сержант молча встал и подошел, озабоченно всматриваясь в Корделию. Она соскользнула с седла и практически свалилась ему на руки.

— Вы едете слишком быстро для нее, м'лорд, Она еще больна.

Петр фыркнул. — Она не почувствует себя лучше, если нас настигнет фордариановский отряд.

— Я постараюсь, — прохрипела Корделия, сгибаясь пополам. — Минуточку. Только. Дайте мне. Минутку. — Свежий ветер, холодеющий по мере того, как склонялось к горизонту осеннее солнце, хлестнул по разгоряченной коже. Небо затянули серые тучи — ровной молочной пеленой. Постепенно, понемножку ей удалось выпрямиться, несмотря на боль в животе. Эстергази, который замыкал их отряд и гнал лошадь в не столь бешеном темпе, наконец, присоединился к ним на поляне.