Барселона: история города

В 1835 году он сделал жест доброй воли в раздираемом насилием городе: начал возводить два здания. Одно выходило на здание биржи, другое — на море. Таков был раздвоенный источник его благосостояния. Спроектированные Хосепом Бушареу и Франсеском Вила, здания имели сводчатые ниши в первом этаже и три этажа и антресоли над ним — неоклассическая схема. Центральный блок украшали элегантные пилястры, а цоколь — надпись по-латыни: «Урания следит за движением неба и светил». Арки внизу украшали картуши и барельефы, выполненные барселонскими скульпторами. Они воспевали победы испанцев в Новом Свете и в особенности деяния каталонских indianos, таких как Шифре. Так как знаменитые дома-близнецы превратились сейчас в неопрятные многоквартирные дома, барельефы можно не заметить, но определенный иконографический интерес они все-таки представляют. На пилястрах центрального блока в медальонах — портреты исследователей и конкистадоров, проторивших дорогу Шифре и ему подобным: Колумба, Магеллана, Кортеса, Писарро. Между арками в крыльях зданий — резьба: символы богатства Нового Света — рог изобилия с бананами и плодами хлебного дерева, якорь и судовой журнал, рыболовные сети, голова раба. И наконец, в углах здания — терракотовые таблички, выполненные Дамиа Кампени, каталонским скульптором, который учился в Риме, получал стипендию министерства торговли и находился под сильным влиянием Антонио Кановы. Изображенные на табличках фигурки работают на Шифре не покладая рук. Пухленькие путти грузят сахарный тростник, перетаскивают мешки с кофе (и на тех инициалы Шифре), подгоняют рабов, короче говоря, занимаются тем, чем занимались indianos, чтобы разбогатеть.

VI

Жауме Балмес-и-Урпиа

Но ни indianos, ни их наемные работники вовсе не являлись ангелочками. Первые намеки на понимание того, что новые каталонские классы несут с собой и новые проблемы, присутствуют в трудах священника из Вика Жауме Балмеса-и-Урпиа (1810–1848). Балмес был одним из тех философов переходного периода, которые нередко появляются, когда новые идеи, в данном случае идеи французского либерализма и первые признаки социализма, проникают из-за границы в устоявшиеся, очень консервативные общества. Он ни в коем случае не был ренегатом церкви. Однако его мировоззрение по другую сторону Пиренеев подверглось осуждению в двух папских энцикликах, обращенных против французского католического священника Фелисите-Робера де Ламенэ (1782–1854), чьи идеи сильно повлияли на Гюго и Сент-Бева.

Коротко говоря, Ламенэ был за церковь, но против королевской власти. Он считал, что общество должно предоставить всю политическую власть католической церкви, но людям следует объединиться под знаменем либеральной демократии и освободиться от монархизма. Сколько бы папа ни соглашался с первым, о втором не могло быть и речи. В результате, став еще более левым после осуждения со стороны церкви, Ламенэ написал свои «Paroles d'un Croyant» («Изречения Верующего»), горячий, полубиблейский трактат о чистоте христианской веры. Он считал, что демократия в скрытом виде уже содержалась в евангелиях. А Иисус Христос был первым республиканцем.

Призыв Ламенэ к радикальному христианству восприняли католики всей Европы, включая Балмеса, посвященного в сан в 1834 году, в тот самый год, когда вышли «Изречения». Трактат подвергся суровой критике консервативно настроенных католиков, включая испанских, и, появившись в начале Первой карлистской войны, был воспринят как пример демократической заразы, от которой следовало защитить Испанию. Так что хотя взгляды Балмеса, более мягкие отголоски идей Ламенэ, могут сейчас показаться консервативными и даже реакционными, тогда они таковыми отнюдь не казались.

Балмес всегда был убежден, что католические догмы — единственная база социального порядка. Он видел римский католицизм динамичным, стимулирующим «цивилизацию»: промышленная революция вовсе не была исключительно протестантской. И еще он испытывал ностальгию по патриархальности, каталонскому paira/isme, который всегда был сильным козырем реакционеров-карлистов. Но, подобно Ламенэ, Балмес хотел отделить церковь от трона. Озабоченность Бурбонов идеями централизма, считал он, всегда была неэффективна, а сейчас и подавно. Традиционное «единство» Испании — миф, «недостижимый до ХllI века и даже тогда не достигнутый полностью». В 1843 году Бал-мес основал в Барселоне журнал «La Sociedad», который выходил на испанском языке — каталанский использовался так редко, что любой автор имел все основания опасаться, что написанное по-каталански не дойдет до просвещенной аудитории. В четырех статьях, написанных для этого журнала, Балмес рассуждал о Каталонии и политике Мадрида.