Барселона: история города

Мечта о социализме, а в конце концов, об анархизме зародилась в политической жизни Каталонии в 1840-е годы и все более крепла. Благодаря своему влиянию на архитектора Ильдефонса Серда, как мы увидим, она оказала большое влияние на развитие города. Ее подкрепила еще более широко распространившаяся одержимость — снести стены Бурбонов, ненавистные muralles, чтобы город мог расти. Либералы хотели их разрушения во имя справедливости и гигиены. Патриотически настроенные деловые люди — во имя Каталонии и недвижимости. В 1840 году либеральный Ажунтамент созвал собрание с такой повесткой: «Какие преимущества может извлечь Барселона, в особенности ее промышленность, из разрушения стен, окружающих город?» Все возможные преимущества, заключили собравшиеся, — здоровье, процветание, самоуважение. Но назначенные короной власти не так-то легко было расшевелить. Для них легкая на подъем и склонная к бунту Барселона все еще оставалась гарнизоном, и стены были важны для поддержания порядка. Разрушение казалось делом столь отдаленным, что Монлау в своем «Эль Вапор» убеждал граждан Барселоны голосовать ногами — то есть уезжать из города и жить где-нибудь в другом месте, например в Грасии. А бюрократы пусть остаются в Старом городе и задыхаются там. «Но те, кто живет трудом, своим ремеслом, трудящаяся, созидающая Барселона, может и должна дышать воздухом свободы и независимости. Так что — вперед, в сельскую местность, искать Новую Барселону».

Простор требовался не только людям, но и машинам. Тут выбора не было. Город, заключенный внутри стен, стал тесен. В 1846 году Ажунтамент издал закон, запрещающий строительство новых фабрик на территории, ограниченной muralles. Но к тому времени промышленность уже захватила три района вне Барселоны: Сантс на древней римской дороге к югу от Льобрегата и Сант-Андреу и Сант-Марти де Провенсальс — на севере. Логика производства диктовала необходимость передвижения ткацких фабрик туда, где красили и сушили ткани, то есть на prats d'indianes. Ни в Сантс, ни в Сант-Марти не было сильного муниципального управления и вообще ничего, что препятствовало бы правилам зонирования. Но зато здесь было много воды, причем рядом с рабочей силой и сырьем. Вода — жизненно необходимый ингредиент в текстильном производстве. Сельскохозяйственная ценность этих земель была ничтожна. Оба района находились поблизости от моря, и очень скоро туда провели железную дорогу. К 1860 году на когда-то пустынных полях Сант-Марти поселились десять тысяч рабочих (цифра эта вырастет до тридцати пяти тысяч к 1888 году). Сантс, крупнейший из трех промышленных центров, образовался очень рано. Он был присоединен к Барселоне, вернее, поглощен ею в 1839 году.

Памятный канделябр. отлитый из снарядов. упавших на Палау Виррейна во время бомбардировки

Естественно, строительство фабрик ослабляло и вытесняло мануфактуры. Во всяком случае, в текстильной промышленности это было именно так. Немного оставалось в Барселоне «хороших семей», главы которых не были бы крупными промышленниками. Эти люди контролировали банковское дело, производство, недвижимость в Каталонии. Арнус, Бонаплата, Батльо, Клаве, Феррер, Жирона, Гюэль, Жункаделла, Монтадас, Понс, Пуиг, Рикарт, Тинторе — все они полностью или частично обязаны своими состояниями «королю-хлопку».

Разумеется, текстильная промышленность развивалась неравномерно. Бывали трудные времена — например, 1830-е годы из-за карлистской войны. Очень повредили ей партизанские рейды ультраконсерваторов за стены города. Бывали времена и похуже, в 1862–1865 годах, когда внезапная нехватка сырья, вызванная американской гражданской войной, ввергла каталонскую текстильную промышленность в кризис.

Так что хлопковых магнатов Барселоны постоянно мучила неуверенность. Так как в остальной Испании не было промышленной буржуазии, сравнимой с каталонской, каталонские предприниматели не имели союзников в Мадриде. При всех своих богатствах они обладали меньшим влиянием на национальном рынке, чем можно предположить. Их воспринимали как лоббистов и просителей, старающихся повлиять на правительство, сосредоточенное преимущественно на банковских интересах и аграрных проблемах, и обратить его внимание на промышленность. Каталонцы были озабочены тем, чтобы защитить каталонскую промышленность от либеральных идей свободной торговли — lliurecanuisme, если называть этот страшный призрак каталонским именем.