Барселона: история города

Таковы во всяком случае были взгляды министра Филиппа IV, Гаспара де Гусмана, графа-герцога Оливареса (1587–1645). Этот блестящий, авторитарного толка политик, странно совмещавший донкихотские взгляды и прагматизм, решил изменить политическое лицо Испании. Он планировал выработать стройную систему законов, военных пошлин, налогов, которые будут взиматься везде, что бы ни сказали до сих пор могущественные кортесы Арагона, Валенсии и Каталонии. Провинций много, а закон один! Оливарес не был столь наивен, чтобы полагать, что все может быть решено раз и навсегда, одним декретом. Некоторые посты приходилось предоставлять влиятельным людям из провинции. Однако надо было постепенно наладить продвижение по службе именно людей из Мадрида, а король должен ездить по стране, показываться подданным, подогревать их восторг и преданность. Непременно возникнет оппозиция, понимал Оливарес, так что процесс следовало вести постепенно, поэтапно. Оливарес считал, что для начала хорошо бы добиться военного объединения различных провинций империи Габсбургов, создать «Союз оружия», результатом которого явится армия из 140 000 человек. Королевству Габсбургов грозило банкротство: Тридцатилетняя война, разразившаяся в 1618 году, его обескровила. В 1624 году Оливарес обнародовал квоты. Ядром новой армии должны были стать люди из Кастилии и Индий — 44 000 человек. Валенсия даст 6000 человек, Милан — 8000, Арагон — 10 000, Португалия, Неаполь и Каталония — больше всех: 16 000 человек каждая провинция.

Это был страшный удар по Каталонии. Оливарес явно верил, что Каталония действительно может дать столько рекрутов. Его сильно дезинформировали наместники, невежественные и некомпетентные до такой степени, что у графа создалось впечатление, будто население Каталонии — миллион, а настоящая цифра приближалась к тремстам тысячам человек. Сельские территории провинции были все еще безлюдны, а хозяйство расстроено. Там процветал бандитизм. На дорогах Каталонии свирепствовали разбойники, организованные в банды. У некоторых имелись даже отдаленные намеки на политические цели, другие просто выходили на охоту в надежде поживиться чем-нибудь у путешественников и на фермах. Bandolers, бандиты, рыскали по окрестностям Барселоны, и некоторые торговцы платили им дань. В памятный день 1613 года бандит по имени Барбета, который пользовался славой Робин Гуда, умудрился захватить целый караван мулов с грузом серебра, предназначенного в казну Габсбургов, и потом прямо на дороге раздавал слитки крестьянам. Бандолеры, подобно сицилийским мафиози на заре существования мафии, брали на себя грязную работу, которой брезговали благородные горожане. Итак, если каталонцы были слишком слабыми, чтобы защититься от бандитов у себя дома, кто сказал, что они готовы проливать кровь на войнах, которые вел Мадрид?

Пау Кларис. Гравюра Х/Х века

Филипп IV посетил Барселону. Его визит устроил граф Оливарес. Ради приезда короля кортесы собрались впервые за двадцать лет. Барселоне подбросили приманку: пообещали, что если она вступит в «Союз оружия», то Мадрид даст денег на развитие торговли. Уговоры ни к чему не привели. Каталонцы не пошли на сделку. Филипп IV, озадаченный и раздосадованный упрямством подданных, вернулся в Мадрид. Оливарес приказал повысить налоги и увеличить количество рекрутов, чего бы это ни стоило.

В 1635 году между Францией и империей Габсбургов разразилась война. Значительная часть границы между Францией и испанской территорией Габсбургов приходилась на Каталонию, а каталонцы вовсе не были расположены воевать. Они словно даже не возражали против французов (и многие действительно им сочувствовали). Поскольку Испания нуждалась в деньгах и в людях более, чем когда-либо, Оливарес удвоил усилия, чтобы прижать каталонцев, и предложил нанести решающий удар по Франции с каталонской территории, таким образом не оставив строптивым провинциалам выбора насчет того, на чьей стороне сражаться. Но в 1639 году французы двинулись первыми и захватили крепость Сальсес в Руссильоне, на территории Каталонии. Оливарес осадил ее силами, в основном состоявшими из насильно завербованных каталонцев, в то время как его наместник в Барселоне, пьяница граф Санта-Колома — сам каталонец, презренный предатель — выкачивал налоги и военные пошлины из обескровленной провинции. Власть окончательно перестала притворяться, что уважает автономию каталонцев, когда Оливарес через Санта-Колому установил в провинции военное положение. Осада крепости Сальсес стала долгим кошмаром. Французы сдались через шесть месяцев. К весне 1640 года все в Каталонии, кто еще не ненавидел Оливареса раньше, возненавидели его, в том числе и представители знати, которая тоже потеряла сыновей и отцов под стенами Сальсеса. Даже каталонское духовенство, обычно медленно дозревающее до протеста, отвернулось от Оливареса и короля. Лидером стал Пау Кларис (1586–1641), каноник из Ургеля, возглавивший Женералитат в 1638 году.