Барселонская галерея

Маленькая Оля всего этого не знала, и первого сентября испытала настоящий шок. Ее никто не обидел, наоборот, вокруг было много цветов, улыбок и поздравлений. Учительница оказалась ласковой, соседка по парте симпатичной, а дома ждал праздничный обед и гора подарков. Но рядом не было ни мамы, ни бабушки, ни даже папы с дедушкой, и все показалось пугающе чужим и непонятным. Чужое помещение, чужие люди, все не так, как дома. Непривычно и оттого ужасно. Нельзя выбежать из-за стола и броситься к маме с папой за утешением. Нельзя заниматься тем, чем хочется, нужно делать то, что говорит учительница. И главное — так будет и завтра, и послезавтра, и послепослезавтра, и еще десять лет. Какая страшная цифра!

Расписание первоклашек в первый день было до смешного щадящим, всего-то два урока. Но и этого оказалось достаточно.

Придя домой, девочка рыдала так, что бабушке пришлось пить сердечные капли.

— Мамочка, папочка, я больше туда не пойду, не отдавайте меня, ну, пожалуйста, — причитала Оля, приходя в отчаяние от невозможности убедить родителей, которые всегда и во всем шли ей навстречу. Только тут взрослые Большаковы поняли свою ошибку, но было поздно.

Первая четверть далась очень тяжело. Девочка переживала настолько сильно, что начисто позабыла все, что умела. Четыре урока тянулись бесконечно, а все перемены она проводила в одиночестве. Сторонилась других детей, ни с кем не играла, не бегала и даже почти не знала, как кого зовут.

Странно, но учительница не вызывала у нее такого страха, как дети. Ей даже нравилось, когда Мария Андреевна подходила сзади, и, нежно положив руки ей на плечи, ласково говорила:

— Ну что же ты опять одна стоишь, Оленька, пойдем поболтаем.

И она начинала говорить. О родителях, о своих игрушках, о том, как они с бабушкой рисовали красками, обо всем, что было ей дорого и чего так не хватало в холодных школьных стенах. Мария Андреевна никогда не перебивала, ей, казалось, все это интересно и важно. Иногда она задавала уточняющие вопросы, например:

— Какой цвет больше всего любит твоя мама?

И тогда маленькая ученица раскрывалась еще больше. О родных она могла говорить бесконечно, и молодая, но мудрая учительница пыталась таким образом помочь девчушке привыкнуть к школе. Эта тактика со временем принесла свои плоды. Оля начала чувствовать себя увереннее, заново освоила чтение и счет, иногда даже стала поднимать на уроке руку. Но вот все попытки ввести Олю в коллектив оказывались напрасными.

Дети хотели дружить на равных, это было непривычно и тяжело. Оленька еще могла понять, почему нужно делиться конфетами, а не есть все самой, но были задачи посложнее, которые оказывались ей не под силу. Например, она начинала говорить о себе, а новоявленная подружка, вежливо послушав несколько секунд, говорила: «А вот у меня дома…» — и начинала рассказывать свою историю.

Оля сначала терялась, затем пыталась вернуть беседу в нужное русло и после нескольких неудачных попыток теряла интерес к общению. Еще ей было непонятно, почему, например, девочка, с которой они ходят вместе на перемене, не берется ее опекать? Стоит себе, болтает, и дела ей нет, что Оленька так близко подошла к окну, а ведь от окна дует! И про то, что лестница скользкая, не предупреждает, а вдруг бы она побежала и упала?! А та история с собакой! Когда на школьный двор, где они занимались физкультурой, забежала невесть откуда большая дворняга, все бросились врассыпную, и никто не закрыл собой Олю и не прогнал собаку, пока не подошла учительница.

В общем, насколько безоблачны и приятны были первые годы ее жизни, настолько же тяжело и непривычно оказалось в начальной школе.

Только она чуть-чуть адаптировалась, как грянул четвертый класс. Разные учителя, с разными характерами и требованиями. Другие дети быстро подстраивались под каждого, а Оля не умела. Она по-прежнему существовала в мирке своей семьи. Возможно, большом и интересном для нее, но слишком маленьком по сравнению с остальным миром. Все, что было за границами их квартиры, казалось враждебным и неправильным. Зато в семье все было в порядке.

Школа находилась в соседнем дворе, но Олю все равно не отпускали туда одну. Утром ее провожали мама или папа, помогали снять пальто, переобуться в сменную обувь. А после уроков обычно встречал дедушка. Другие ребята и девчонки давно ходили одни и после школы домой не спешили, бежали гулять, особенно в погожие дни. А Оля шагала с дедушкой домой, где хлопотала бабушка.

— Олюшка, садись кушать, суп уже на столе, — звала бабушка с порога.

— Давай я повешу твою форму, — раздавалось через пять минут. — И бананчик скушай, я сегодня купила по случаю.

— Как прошел день в школе? — беспокоилась по телефону мама.

— Оленька, что тебе сегодня задали, чем помочь? — интересовался папа, едва вернувшись с работы.