Бару Корморан, предательница

Приняв ванну и дочиста отскоблив кожу пемзой — может, и с родного Тараноке! — Бару позволила Мер Ло помочь ей облачиться в белое камчатное платье с вытачками. Во время своего туалета вид Бару приняла весьма скромный, по крайней мере, по понятиям Маскарада он таковым и являлся.

Изготовленная для счетовода фарфоровая полумаска, столь же белая и безликая, как и платье, сидела неуклюже: мастер явно рассчитывал на фалькрестийские черты и не столь высокий лоб. Ну и пусть! Теперь она — технократ, шестерня великого механизма, и маска необходима для выполнения соответствующих функций.

Если Мер Ло и был уязвлен или смущен, помогая ей одеваться, он скрыл это мастерски.

— Удачи, ваше превосходительство, — пожелал он Бару.

Бару отмахнулась — она была слишком напряжена, чтобы балансировать на грани доверительных и формальных отношений.

Образно говоря, времени ждать у трапа не было. Вперед, на абордаж! Если Ордвинн действительно вот–вот восстанет, а мятежники понимают, какой силой наделен имперский счетовод… что ж, это вполне объясняет причину того, куда подевались два ее горе–предшественника.

Бару пристегнула к поясу ножны и кошель на цепи. Ни то ни другое не подходило к платью, но остриженная «ежиком» голова и тяжелые сапоги дисгармонировали с ним куда сильнее. После недолгих раздумий она рассмеялась и пинком отправила ножны с саблей под кровать. Спускаясь вниз, она старалась дышать ровно, и по пути впихивала пальцы в прилагавшиеся к платью белые перчатки длиною по локоть.

У входа в бальный зал ее приветствовал лакей–фалькрестиец с затейливым макияжем на лице.

— Должен ли я объявить о прибытии вашего превосходительства?

— Да, будь любезен, — отвечала она, прикрыв глаза под маской и ожидая его слов с замершим сердцем.

Началось. Только один миг слабости. Один–единственный…

— Имперский счетовод, — провозгласил лакей, распахнув двери, — ее превосходительство Бару Корморан!

* * *

Бару переступила порог зала, и толпа гостей раздалась перед ней. Кого здесь только не было! Бледнолицые стахечи и смуглые, как давешняя всадница, ту майя… Десятки лиц всех оттенков! Волна перешептываний на иолинском пронеслась над приглашенными, как порыв ветра. Губернатор Каттлсон замер возле накрытого стола, расположенного у противоположной стены. Рядом с губернатором находилась и Зате Ява — ее сверкающее голубым льдом платье было невозможно не заметить. Позади них возвышался суровый мужчина в замше и коже, вероятно, князь Хейнгиль. Там, за губернаторским столом, безопасно. Но добраться туда — все равно что пересечь жерло вулкана. Направленные на Бару взгляды обжигали, как безжалостные солнечные лучи, и ей немедленно захотелось пить.

— Господин губернатор, — произнесла Бару и посмотрела на притихшую толпу. — Ваше превосходительство правоблюститель. Господа князья и княгини, ваши превосходительства члены судейского корпуса… — Среди ярко и пестро разодетой ордвиннской знати судьи Маскарада чернели, точно стайка грачей. — Я с нетерпением жду возможности узнать всех вас столь же хорошо, как и ваши бухгалтерские книги.

У кого–то вырвался приглушенный смешок. Бару вглядывалась в людей, стараясь вычленить давних союзников и лютых врагов. Не князь ли Унузекоме, Жених Моря, по слухам — пират, наблюдает за ней холодными умными глазами? Но горло сдавило при виде такого множества лиц. Медленно, осторожно ступая по паркетному полу, она избегала смотреть на губернатора Каттлсона и Зате, словно говорила себе и толпе гостей: «Они мне пока не нужны».

Но, к ужасу Бару, собравшиеся также отвернулись от нее, вновь разбившись на кружки и группки.

Тогда Бару встретилась взглядом с Зате Явой (ее лицо скрывала обычная черная полумаска) и отчетливо услышала реплику, сказанную нравоблюстителем:

— Бару Корморан? Подозреваю, никто не желает оказаться тем смельчаком, который сообщит ей об этом.

Кто–то коснулся ее локтя. Бару едва не подпрыгнула от неожиданности.

— Добро пожаловать в Ордвинн, — шепнул ей на ухо женский голос.

В афалоне говорившей явственно слышался местный акцент. Обернувшись, Бару оказалась лицом к лицу с уже знакомой всадницей с перебитым носом. Женщина не сменила свою одежду на бальное платье и до сих нор щеголяла в том же самом табарде и в джодпурах[8]. На ее щеках штрихами выделялись резкие красные румяна, а длинные черные волосы были собраны в тугой хвост на затылке.

— Зря вы не отказались от кареты и не проехались верхом. Мужчины вроде Хейнгиля, Охотника па Оленей, сочли вас слабачкой.

Бару отстранилась от женщины, что заставило любопытных, которые уже сгрудились неподалеку, попятиться.

— Мне предложили уроки верховой езды, — ответила она, тщательно следя за правильностью произношения.

— Полагаю, Каттлсон, — с легкой улыбкой сказала женщина. — Не сомневаюсь, он бы не отказался попрыгать с вами в седле.