Барвенково – Сталинград. Цена хрущёвской подлости

Если бы данные об измене Настя получила иным путём, от Зигфрида, она ещё могла бы допустить, что это дезинформация, но тут… Сколько она не перебирала в памяти разговор, не видела и тени дезинформации.

И утром она из города передала через подпольщиков шифровку для Ивлева.

Ивлев зашёл к Гостомыслову с докладом:

– Шифровка от Насти.

– Что там?

Произнося кодовые имена, Ивлев сказал:

– К Гансу Зигфриду приезжал тот же приятель, что говорил об измене, которая проложит путь немцам. Теперь он заявил, что проведение appendectomy обеспечил Хрущёв с опорой на Тимошенко.

– Проведение чего?

– Аppendectomy.

Гостомыслов как-то встрепенулся, было видно, что пришла догадка чего-то важного.

– Операцию по удалению аппендицита!? А ну ка глянем то самое сообщение…

Он быстро нашёл шифровку, прочитал:

– Приятель Зигфрида (Зигфрид был назван по псевдониму) в разговоре сообщил, что волноваться не надо. В мае будет проведена грандиозная операция… Можно сказать, хирургическая. Её обеспечат высшие чины русских. И наступит перелом в нашу пользу.

– Аppendectomy, – повторил Гостомыслов. – Аппендэктомия, операция по удалению аппендицита! Боже мой, не хватило в первой шифровке одного слова, одного только слова… Аппендицит. Приятель Зигфрида имел в виду барвенковский выступ. Как же не догадались?

– А как догадаться? Операция хирургическая слишком обще. Намёк? На что? Можно счесть, что операция по захвату Крыма, да чего угодно. – возразил Ивлев. – Так что не казни себя.

Между тем обстановка на Юго-Западном фронте становилась катастрофической. Танковая армия Клейста подрубила основания барвенковского выступа. 23 мая немецкие войска, наступавшие на встречных направлениях, замкнули котел. В полное окружение попали 6-я армия генерала Городнянского и 57-я армия ЮФ генерал-лейтенанта Кузьмы Подласа, а также приданные танковые корпуса и бригады, кавалерийские корпуса и артиллерийские соединения и части РГК.

Как измерить беды – нет, в данном случае принесённые не самой по себе войной, поскольку они вообще не измеримы – как измерить беды, повинны в которых некоторые высшие армейские чины, недодумавшие, недопонявшие, не разгадавшие замысла врага, как измерить беды от ошибок, от головотяпства, а то и от предательства, когда просто свершённого ради себя дорогих, а когда и прямого, направленного на пользу врага?

После трагедии под Харьковом Сталин вызвал в Москву Хрущёва. Только Хрущёва без Тимошенко. Почему не командующего? Хрущёв был членом военного совета фронта, но он ведь ещё недавно являлся 1-м секретарём ЦК компартии Украины, мало того, с 1939 года он являлся членом политбюро ЦК ВКП(б).

Что хотел Сталин? Для чего он вызвал Хрущёва? Решение могло быть только одно – выкинуть из членов политбюро и судить. Но воспротивились другие члены Политбюро – Булганин, Микоян… Почему? Возможно, боялись прецедента? Возможно, боялись за свои поганые шкуры, которые проявились целиком в марте 1953 года и в последующие годы, когда Советский Союз был сдёрнут ими с магистрали, ведущий в коммунизм и повёрнут на путь к капитализму. Но в те дни Сталин негодовал. Он знал, что Хрущёв всеми силами давил на Тимошенко, стремясь освободить Харьков ради себя дорогого, ради того, чтобы снова сесть в тылу в ЦК компартии Украины и покинуть фронт, где пули и бомбы не разбирают по чинам, где погибло немало крупных военачальников.

Ради этого командующий Тимошенко и член военного совета Хрущёв затеяли операцию, ничего не продумав и не рассчитав, но убедив Верховного и Генштаб в том, что она пройдёт как по маслу. Кто же может оценить обстановку на месте? Москва, центр? Руководство страной и армией? Или всё-таки командование на местах? Зато в литературе пасквилянты как говорят демократы «оттянулись со вкусом» – Битву за Москву выиграл Жуков, хотя на самом деле там командовал именно Сталин, поскольку это была Москва, и руководство общее Западным фронтом и Московской зоной обороны осуществляли непосредственно Сталин и Генштаб, а вот под Харьковом проиграл Сталин…

Но пасквилянты развернули диванную войну позже. В те суровые дни нужно было карать, но важнее было спасать положение. Члены политбюро отстояли Хрущёва, а у Сталина не было той полноты власти, которую ему до сих пор приписывают. Сталин, кроме того, был достаточно милосерден, иначе бы не случилась с ним трагедия в марте 1953 года. Сталин негодовал на Хрущёва и Тимошенко, но дальше слов дело не пошло.

Хрущёв не был вышвырнут из политбюро. Напротив, он был приглашён на обед. Сталин держался достаточно сурово, достаточно сухо. И неожиданно, прямо глядя на отъевшуюся харю члена военного совета, размеренно, внятно строго проговорил:

– Немцы объявили, что они свыше двухсот тридцати тысяч наших бойцов и командиров взяли в плен. Врут?

Хрущёв весь сжался, на сверкающем масляном шаре, лишённом волос, показались капельки пота. С дрожью в голосе пролепетал:

– Нет, товарищ Сталин, не врут. Эта цифра, если она объявлена немцами, довольно точна. У нас примерно такое количество войск там было. Даже чуть больше.

Сталин помолчал. Страшным было это молчание для Хрущёва.