Барышня

Но похоже теперь у Влады не было выбора. Надо было срочно спасать ситуацию, да и к тому же выполнить второе задание. И видимо без помощи этого соблазнителя Строганова было опять не обойтись. И то что он опять оказался единственным кто мог помочь ей в этот миг ее неимоверно раздражало.

Она пару раз выдохнула и пронзительно посмотрев в его темно-карие глаза, попросила:

— Хорошо, барин. Прошу вас заступиться за меня перед вашей матушкой, чтобы она простила меня и отменила наказание. До утра уж мне очень тяжко стоять здесь будет.

— Знаю, потому и пришел, — кивнул он, его рука прошлась снова по ее связанным запястьям, лаская сильными пальцами ее кожу. Он таек и говорил с ней чуть склонившись и опаляя горячим дыханием ее лицо. И глухо добавил: — Только одной просьбы мало, должна ты и делом подкрепить свои слова, милая.

— Каким же делом?

— Как каким? Будто не знаешь? Поцелуешь меня, поговорю с матушкой, а если нет…

— Ах, вот как?! — выпалила Влада. — Решили воспользоваться моим несчастьем и свое урвать? Не стыдно вам, барин?

— Отчего же должно мне быть стыдно? — удивился он искренне, тут же отстраняясь от нее. — Это ж ты непокорная девица от меня нос уже полгода воротишь, смотришь холодно и ни в какую не хочешь меня любить. А теперь как раз повод нашелся, чтобы одумалась.

— И зачем я вам сдалась, не пойму? Наверняка половина девок в имении по вам вздыхает, — съехидничала Влада. — Или еще меня в вашей коллекции не хватает?

Она прекрасно помнила из лекций «прошлых времен», что баре этого времени, часто забавлялись со своими крепостными девками, и даже имели подобие гаремов.

— Зачем мне все? — удивился искренне он. — Ты одна мне по сердцу.

— Так уж и одна? Не верится мне что…

— Я еще оправдываться должен? — возмутился Тимофей обиженно и уже жестко добавил: — Сказал одна по нраву, значит — одна. Не привык я врать.

— Ну-ну, — буркнула Влада.

Поняв, что она все равно не верит ему, Строганов мгновенно рассердился.

— То есть не будешь меня целовать? — прищурился он, отходя от нее на пару шагов, и засовывая руки в карманы. — Что ж тогда пойду, у меня еще дела есть.

Отвернувшись от нее, он быстрым шагом направился прочь.

— Погодите, Тимофей Петрович! — немедля окликнула его Влада. — Согласна я! Только руки развяжите…

Он вмиг обернулся, и хитро оскалился, явно довольный.

— Это непременно, милая, развяжу, — сказал он, быстро приближаясь к ней.

Вытянув нож из деревянного бруска рядом, он умело перерезал веревки.

Когда Влада оказалась свободна она, потирая руки, повернулась к нему. Строганов стоял перед ней, и как-то внимательно смотрел на нее. Прикрыв глаза, девушка приподняла подбородок чуть выше, подставляя свое лицо и губы для поцелуя. Но прошла минута, а ничего не происходило. Он даже не притронулся к ней.

Не выдержав напряжения, Влада открыла глаза и настойчиво спросила:

— И что не целуете, барин?

— Нет уж, сама давай, чтобы я видел, что тоже этого хочешь, — велел он, прищурившись.

Влада едва прикусила язык, чтобы не ляпнуть: «а если не хочу?». Все же она играла роль. Вздохнув и в который раз за сегодня успокаивая себя словами, что ей надо сыграть даже неприятную роль, она же актриса, сказала:

— Так и быть, сама поцелую.

Быстро приблизившись к молодому мужчине вплотную она, чуть встав на носочки, положила руки на его широкие плечи. Притиснувшись губами к его губам, она попыталась поцеловать его. Единственные два поцелуя с ним произошли в виртуальности в роли Кати Мироновой. Причем целовал ее тогда именно он, сам. Потому Влада как-то неумело притиснулась губами к его рту и даже попыталась «сделать как надо».

Не прошло и мгновения, как руки Тимофея обвили ее стан, и он с силой прижал Владу к своей груди, отвечая на напор ее губ, своими, страстно целуя в отчет. Через некоторое время Влада вдруг ощутила, что ей нравится, как он целует: требовательно и сладостно. У нее даже промелькнула мысль о том, что она совсем не хочет, чтобы этот выдуманный системой персонаж, останавливался.

— Вот и славно, душенька, — проворковал он довольно, чуть отстраняясь от нее через минуту, но так и держа в объятиях и тихо велел: — Сегодня в спальню мою приходи, милушка, когда стемнеет. Поговорить мне с тобой наедине надобно, а то тут народу много шастает.

— Какую еще спальню? — опешила Влада.

— Мою, душенька, мою. Буду ждать тебя. Потом и с матушкой о тебе поговорю.

— Вы же только про поцелуй сказывали! — возмутилась она.

— Обещал, я теперь передумал, — хмыкнул Тимофей. — Придешь ко мне в спальню для разговора — поговорю с матушкой, а нет, то ни слова в твою защиту не скажу.

— Ну вы и … — Влада не смогла продолжить гневную фразу, понимая, что крепостная не могла так говорить со своим барином.

Но она разозлилась на него, ведь она прекрасно поняла, что это будет за «разговор». И в этот миг ей неистово хотелось дать ему пощечину и еще назвать мерзавцем или подлецом, который решил воспользоваться ее удручающим положением.

— Придешь? — спросил он настойчиво.

— Не пойду я ни в какие спальни ваши, барин. Других девок ищете, а я порядочная девушка!