Барышня ищет разгадки (СИ)

Лукерья глянула на меня, истово перекрестилась. Было видно, что хочет ещё и сплюнуть, да не желает делать это на свои чистые половики.

— Болотников сказал — вы маг? — спрашиваю.

— Маг, — коротко отвечает. — И Надька тоже. Да толку с той магии.

— Отчего же? А в училище, если не в академию?

— Где мы, а где то училище, — пожала плечами Лукерья. — Скажу Федотке, пусть идёт и вещи таскает, и баню затопит.

— Чай подать? — спросила Надежда с придыханием.

— А подай, — кивнула я, думая разговорить её и выяснить побольше о хозяйке дома, где мне предстояло жить.

Лукерья отправилась по своим делам, Федот принёс мои вещи и под моим руководством сложил в спальне, и пообещал, что баню затопит, часа через два будет.

Надежда принесла чай — с сахаром, баранками и мёдом. Но её саму тот же дёрнула тётка — чтобы шла и помогала ей что-то там делать, она и унеслась. Ладно, значит — поговорим ещё.

Эх, надо бы разузнать, как дела у моих прежних знакомцев — Антипа Валерьяныча, Марфуши, Агафьи и Степана. И вообще, у меня в этом городе много знакомств, наверное, стоит их возобновить? С Софьей Людвиговной я бывала много где, и знаю много кого. Наверное, это в плюс?

Но это завтра. Сегодня же — разложить вещи, приготовить платье, в чём идти с утра, приготовить документы — наверное, понадобятся, если меня будут официально принимать на службу.

В обеих комнатах было прохладно, и окна замёрзшие, хотелось надеть тёплые носки, что я и сделала. А как после бани?

Когда Надежда стукнула мне, что баня готова, я попросила подтопить — потому что хочется тепла. Та с готовностью согласилась, и когда я вернулась из бани, то в спальне стало ощутимо теплее. Вот и славно.

За ужином поговорить тоже не удалось — не знаю, как там питаются хозяйки, но мне еду приносили в комнату. Ладно, разберёмся.

Я договорилась, что Надежда разбудит меня утром, высушила магически волосы и легла спать. Что там — утро вечера мудренее, да?

Значит, спим до утра.

3. Служба начинается

3. Служба начинается

Я сдаю экзамен. Ночь, лес, луны нет, тишина. Нежити тоже нет, я не вижу никого, ни единого шороха, ни единого движения.

Стою, стою… нет никого. Может быть, я не там оказалась? Или здесь уже всех повывели и не осталось никого? Или ещё что?

Но стоило мне только повернуться — чтобы уйти обратно в тепло и к людям, тишина мгновенно взревела, и я оказалась в кольце. Мне не давали сосредоточиться и поставить защиту, приходилось отбиваться разом от многих, и ещё вертеться, чтобы успевать со всех сторон.

Руки мои замёрзли до того, что пальцы уже просто не шевелились, а нежить всё ещё не кончалась. И в тот момент, когда я поняла, что не могу больше, из-за спины раздался знакомый ворчливый голос:

— Стой прямо, дыши. Дыши, кому говорят. Защиту ставь, немедленно, чему тебя учили?

Нас окружает серебристый купол, нежить снаружи может только бесполезно тыкаться в него.

— Бабушка, — шепчу я. — Ты где?

— Я там, куда тебе пока не надо. Всему своё время. Стой и выдыхай. И держись, как бы оно ни повернулось. Ты сможешь, ты справишься. Где не умеешь пока — научишься. Где не пробовала — попробуешь. Ты на верном пути, и большая молодец. Ты справишься со всем, помни. Вдох, выдох, защита.

Я уже думала, она сейчас снимет свой купол и снова пропадёт, но она вдруг говорит совершенно иначе, сурово:

— Где это вы ходите так долго? Тут внучку мою чуть не сожрали! И что бы вы делали, если б опоздали, интересно бы мне знать?

Мне тоже очень интересно — с кем это она так разговаривает. Я пытаюсь повернуться, но не могу, я будто в воде или в желе, и движусь медленно.

— Прошу прощения, Рогнеда Витольдовна, запоздал, — слышу мужской голос, определённо знакомый. — Но я уже здесь.

— Извольте становиться и делать, что положено, — говорит бабушка.

— Повинуюсь, — вижу краем глаза, как он кланяется и становится мне за спину.

Поднимает руки — и мертвенное сияние расходится от них, и наша нежить мигом осыпается пеплом. Я хочу повернуться и поблагодарить, и расспросить…

И просыпаюсь. От холода.

В комнате прохладно, одеяло тонкое, нужно сейчас взять тулуп и положить сверху. А завтра добыть ещё одеял. Сейчас же спать, скоро вставать уже, наверное.

Под тулупом я скоро согрелась и уснула, и больше никаких непонятных снов мне не давали. Я бы и ещё спала, но — стук в дверь и голос Надежды. Поднимайтесь, мол, барыня, пора.

Пора так пора. Засветить шариков, найти ощупью на половике комнатные туфли, тоже изрядно остывшие за ночь, попрыгать по холодной комнате — как-то быстро печь прогорает, нужно что-то с этим придумать. Я ничего не понимаю в печах, но вдруг найдётся кто-то, кто понимает?

Дальше тоже было быстро — умыться, одеться, выйти в гостиную, где Надежда увидела меня и побежала на кухню за завтраком. Принесла кашу и чай, и масло в кашу, и мёд к чаю. И хорошо.

— Вас обратно-то когда ждать? К обеду аль потом?

— Так вот я бы знала, — пожимаю плечами. — Сегодня разберусь, как оно дальше будет, вечером расскажу.