Барышня ищет разгадки (СИ)

И пошла я на Троицкую улицу, где неподалёку от особняка Матвея Мироновича Болотникова располагалось губернское управление магических дел. Как я поняла, почти все маги на службе были губернского подчинения, исключая тех, кто целитель и в больнице, и может быть, кого-то ещё. Во всяком случае, на входе за столом сидел человек в форме, он спросил моё имя и сказал подняться на второй этаж по лестнице и там будет открытая дверь.

Пока я поднималась по лестнице, то думала — а ну как дверей там окажется несколько. Так и вышло, но открыта из них только одна, и оттуда слышался голос Болотникова.

— Вот сейчас и договоритесь, как явится, ясно? — говорил он кому-то грозно.

Я осторожно заглянула в открытую дверь, увидела обширную приёмную, за ней ещё одну открытую дверь, и уже там беседовали мужчины.

— Здравствуйте, вы Ольга Дмитриевна? — подскочил ко мне очевидный секретарь.

— Доброе утро, да, — кивнула я.

Он принял у меня тулуп и шапку, разместил куда-то в шкаф, и пригласил проходить.

За столом сидели Болотников, Соколовский и ещё кто-то третий, кого я видела впервые. Все встали и поклонились мне, а Соколовский пододвинул стул.

— Вот, знакомьтесь — Ольга Дмитриевна Филиппова, маг-некромант с дипломом Московской академии. А это глава губернской врачебной управы его благородие Филипп Викентьевич Зверев, — представил нас Болотников.

— И как же эта замечательная дама может способствовать в нашей беде? — спросил Зверев.

— Дама имеет квалификацию мага-некроманта, — холодно сказал Соколовский. — И способна установить причину смерти. Кто не так давно сетовал на недостаток персонала во врачебной управе? Врача ещё одного мы вам сейчас не найдём, целители все при деле, а вот некромант у нас появился. И если этот некромант начнёт свою службу с освидетельствований в городских больницах, будет хорошо.

— Эта дама… будет заниматься освидетельствованиями? — усомнился доктор Зверев. — Испугается ведь и убежит сразу же.

Невысокий, плотный, сюртук мятый. Лет сорока, наверное.

— Скажут — буду, — пожала я плечами.

— Вот видите? Ольга Дмитриевна не из пугливых, — произнёс Болотников. — Давайте так — вы с ней договоритесь, когда и куда она завтра приходит. И уже на месте начинаете работу. И я вас более не задерживаю.

— В Кузнецовскую больницу, с утра, — сказал тот, не глядя на меня.

И быстро покинул кабинет.

— Ничего, Ольга Дмитриевна, он просто не привык, что барышни желают и могут работать наравне с мужчинами. Но если барышня маг, то что тут теперь поделаешь? А работы много, — говорил Болотников.

Далее меня отправили к письмоводителю, который записывал в толстенную книгу мои данные, я подсмотрела — должность моя называлась «маг-некромант для особых поручений при губернском магическом управлении». Сказал, что жалованье будут платить дважды в месяц в кассе в этом же здании, и отпустил.

Я вернулась в кабинет Болотникова и застала того на пороге.

— Всё сделали? Отлично. Тогда сейчас Севостьянович расскажет вам о работе и о том, с чем придётся сталкиваться. А меня вызывают.

Он открыл портал и шагнул в него куда-то там, а я вошла в кабинет. Соколовский читал какую-то бумагу, он кивнул мне на кресло, а сам бросил завесу на дверь. Нас было видно, но, я полагаю, не слышно.

Фактически мы остались вдвоём.

4. Не имею ничего против

4. Не имею ничего против

Почему-то я не могла поднять голову и посмотреть на него. Просто посмотреть. Как на коллегу, как на преподавателя, в конце-то концов! Как на просто знакомого человека, потому что он и есть просто знакомый человек.

Человек, который рекомендовал меня Пуговкину, и с письмом от которого меня взяли учиться, поселили у себя дома, выучили и отпустили обратно. И если бы я предполагала, что можно обрулить некие подводные камни, то, вероятно, осталась бы там. Но я не предполагала, и покинула Москву без особых страданий, и с надеждой на возвращение в июне. Кстати, я же взяла список литературы и вопросы, по которым готовиться, нужно это делать.

Понемногу. Сначала — разобраться с работой.

Эх, я ведь увлеклась и едва не проворонила вопрос. От него ко мне вопрос.

— Скажите, Ольга Дмитриевна, мы тут решили за вас фактически. Вы не имеете ничего против?

— Вы о чём? — не поняла я.

— Мы сговорили вас в больницу к Звереву. Вы не стали возражать, но может быть, вы не хотите? Какая часть нашей работы наименее неприятна для вас?

Чего? Неприятна?

Я задумалась.

Вообще, если честно, я мало думала о том, приятно мне или нет. У меня нет установки на то, что работа должна быть приятной. Думаете, я получила дома педагогическое образование потому, что очень люблю заниматься с детьми? Ничего подобного, я просто смогла туда поступить с моими результатами ЕГЭ. Подавала-то и на исторический, и на журналистику, и на психологию, но там конкурс был больше. Конечно, здорово, когда на уроке что-то получилось, и не просто у меня, а вместе с детьми, но на практике так вышло всего-то раза два, а обычно — просто урок, просто организовать детей, не дать им ломать мебель и бегать по потолку, занять с пользой.