Барышня-певица, или наследство польской бабушки (СИ)

Я волновалась. Конечно, я волновалась... Что там нас ждёт впереди? Пойдёт ли дядя Гаяра нам навстречу и мы наконец сможем стать самыми близкими друг другу людьми во всех смыслах этого слова, или нам придётся опять скитаться, и скрываться, и искать убежища, возможно, в чужой стране..?

Внезапно пришла мысль, что ждать мы больше не станем. Это просто невозможно. Мы и так оба на пределе терпения, а я всё равно твёрдо решила, что не выйду ни за кого, кроме Гаяра - так не всё ли равно, когда?

Но я старалась с оптимизмом смотреть в будущее. Завтра-послезавтра нас обвенчает священник, мы официально станем мужем и женой и сможем открыто вернуться в родной город. Если наши родственники после этого не захотят с нами общаться - что ж, проживём и без них. Тут, правда, тоже меня не оставляла надежда, что рано или поздно мама и папа примирятся с моим выбором. Мы же родные люди, да и Гаяр - они поймут, какой он хороший: умный, добрый, ответственный, как он любит меня. Всё будет хорошо.

Дорога была долгой, и всё тело затекало от неподвижного сидения, поэтому мы с Гаяром выходили из автобуса на каждой остановке, чтобы немножко размяться и глотнуть свежего воздуха. В пути за окном в основном расстилалась бескрайняя пустыня, иногда вдалеке виднелись горы, но последние несколько часов мы ехали вдоль моря, и я взирала на него с неописуемым восхищением, несмотря на усталость и боль во всём теле из-за сна в неудобном положении.

Море слепило глаза, сверкая на солнце, поражало глубиной аквамарина, пенилось белыми барашками. Манило к себе.

- Мы сходим на пляж, Гаяр? - с надеждой спрашивала я, а любимый с улыбкой отвечал:

- Конечно, моя принцесса, если ты хочешь...

- Да. Очень-очень.

Разумеется, я видела море и раньше, но не сказать, чтобы часто. Мама не любила эти поездки, потому что они всё сбивали с налаженного ритма. А матушка ничто так не ценит, как домашний уклад и режим.

Однако первым делом мы, разумеется, отправились к дяде Гаяра, священнику. Хафиз Рабах был уважаемым человеком, многие приходили к нему за советом. Гаяр утверждал, что он очень добр и мудр.

Дядя Хафиз оказался высоким сухощавым мужчиной, с частично седой бородой и усами, в очках. Он встретил нас в чалме и традиционном зелёном костюме с серебряной вышивкой по краю. Он улыбался, но на его лице отражалась некая растерянность - очевидно, так как его племянник приехал с девушкой, но уж дяде-то достоверно известно, что Гаяр не женат.

- Дядя! - воскликнул мой возлюбленный после приветствия, с некоторой нервозностью. - Позволь представить тебе мою невесту, Лайлу Насгулл.

- Я очень рад познакомиться с вами, Лайла, - поклонился мне дядя Хафиз, и я ответила ему тем же.

Гаяр не стал ходить вокруг да около:

- Мы хотим пожениться... Ты можешь нас обвенчать?

Некоторое время дядя Хафиз молчал, переводя взгляд с меня на Гаяра и обратно, а потом пригласил племянника пройти к себе в кабинет, и они удалились. А я осталась ждать, сходя с ума от волнения. Под конец меня даже начало потряхивать, а когда я увидела лицо Гаяра, то будто бы упала на дно колодца. В нём не было ни кровинки. Ни следа надежды и нежности, к которым я так привыкла за эти несколько дней.

Гаяр подхватил нашу сумку, взял меня за руку и повёл прочь. Мы почти вышли из приёмной, когда нас догнал окрик хозяина:

- Постойте! Так не годится, останьтесь хотя бы на обед..!

Любимый даже не обернулся - процедил сквозь зубы:

- В отеле пообедаем. Спасибо, - и подтолкнул меня к двери.

- Мальчик мой... - голос дяди Хафиза внезапно дрогнул и охрип. - Поверь, однажды ты поймёшь..! Когда у тебя подрастут собственные дети...

Гаяр замер ещё на секунду, но затем всё же продолжил движение, молча, не оглянувшись.

- Это ведь ничего не меняет, правда? - осторожно спросила я, положив ладонь на руку любимого.

Мы сидели за столиком в уличном кафе. Перед нами стоял заварочный чайник, чашки, две тарелки супа, лепёшки. Но аппетит подводил. Гаяр долго молчал, а потом хрипло отозвался:

- Он сказал, мы совершаем преступление... и поэтому нам не будет счастья.

У меня оборвалось дыхание, будто что-то перегородило горло. Какой-то болезненный комок. Губы дрогнули, но я не позволила себе заплакать. Всё же заставила свои лёгкие вдохнуть.

- Это неправда, - прошептала я, потому что голос пропал. - Ты всё сделал правильно. Это я всех обманула. В том числе и тебя. Если бы не моя ложь, всё было бы иначе.

- Лайла, перестань...

- Нет, не перестану. Мне столько раз давался шанс всё исправить, что стыдно даже вспоминать. Я должна была во всём им признаться. Мама, папа, Ева - все спрашивали, как мы с тобой умудрились полюбить друг друга. Когда, где? А я просто молчала, закрывалась, в слепом желании спрятать своё недостойное поведение любой ценой. Чтобы мама меня не ругала, не разочаровывалась во мне... И вот, к чему это привело.

- Бессмысленно терзать себя, Лайла! Теперь уже ничего не исправить...

- Не исправить - да. Но можно поступить правильно. Дай мне свой телефон.

- Зачем?

- Я хочу позвонить маме.

- Ты помнишь её номер наизусть?

- Да.

Гаяр задумался ненадолго, прикусив губу.