Барышня-попаданка 2

— Вообще-то это мне тут решать, кого наградить, а кого на дыбу, — сурово вмешивается в разговор Иван Грозный. — И я решил — Орлова отпустить, Афанасию выписать плетей за лжесвидетельство, а Дар и Фёдор пусть спляшут!

— С удовольствием, государь, — я радостно бегу к гуслярам, чтобы напомнить им мелодию «Гангнам стайла».

Володю развязывают, а Афанасию заламывают белы рученьки, и ведут пороть.

— Я вам ещё это припомню! — Афанасий оборачивается, и одаривает нас с Володей ненавидящим взглядом. — Вы у меня ещё поплатитесь!

— Гусляры, играйте громче, повеселите меня хорошенько, — приказывает государь, и остальную речь Афанасия в наш адрес перебивает весёленькая корейская мелодия.

— Оп, оп, оп, опа гангнам стайл, — поют гусляры, и мои ноги сами пускаются в пляс.

Мы с Фёдором, Володей и присоединившимся к нам опричникам вновь исполняем завирусившийся в моём времени незатейливый танец, и на лице государя появляется улыбка. Судя по всему, настроение у него сегодня отличное! Иначе бы Володя до сих пор сидел в темнице, подвале, или куда его там сажал Афанасий — по возвращению из Кремля нужно будет хорошенько Володю об этом расспросить.

18. Похищение

— Слушайте, а неплохой оказывается человек Иван Грозный, — за ужином в доме Прозоровских я вспоминаю милость государя. — Уже второй раз спускает нам с рук наши шалости!

— Иван Грозный обладал сложным и непредсказуемым характером, — строго отвечает мне Никита. — Если нам повезло два раза, не значит, что повезёт и в третий!

— Надеюсь, везение для третьего раза нам не понадобится, — я достаю из-за пазухи царицыну шкатулку. — Найдём колдуна или колдунью, занимающихся артефактами, и отбудем в XXI век.

— И где ты планируешь искать нашего колдуна? — спрашивает Володя. — Я вот даже в своём времени кроме графа Воронцова не был знаком ни с кем, занимающимся магией, а здесь так вообще никого не знаю!

— Ты не знаешь, а вот кое-кто, думаю, в курсе, — я киваю на вошедшую в комнату с подносом Аграфену. — Аграфена Васильевна, скажите, знаете ли вы каких колдунов, ведуний, знахарей? Нам срочно понадобилась их помощь!

— Ведуний? Знаю одну, — задумчиво отвечает Никитина жена, выкладывая на стол сладости и вино. — Если нужно любовный приворот сделать, аль удачу на свою сторону привлечь — завсегда к ней обращаются.

— А дадите нам её адресок? — спрашиваю я. — Я тогда завтра же к ней съезжу!

Аграфена рассказывает, как доехать до ведуньи, я укладываю эту информацию в своей голове, и следующим же утром отправляюсь в путь. Шкатулку, разумеется, оставляю дома — рисковать нашим артефактом я не собираюсь.

Ведунья Настасья живёт на окраине города, так что путь мне предстоит неблизкий. Всю дорогу мне кажется, что я слышу за собой стук копыт, но, когда я останавливаюсь, никакого шума нет. Наверное, слишком мнительной стала, надо отвара из мяты у Аграфены попросить, XVI век слишком плохо сказывается на моей нервной системе.

Хорошо, что город в XVI веке не такой большой, как в моё время, иначе мне бы пришлось добираться намного дольше. А так минут тридцать-сорок на лошадке потряслась — и вот она, небольшая хибарка ведуньи.

Я ловко спрыгиваю с седла, уже отлично научилась это делать за недели практики, привязываю коня к частоколу, поправляю выбившиеся из-под шапки волосы, и…

Внезапно кто-то подкрадывается сзади и надевает мне на голову мешок! Я отчаянно сопротивляюсь, но этот кто-то слишком силён, и, судя по ощущениям, ещё и не один! Я кричу, зову на помощь, но мне это не помогает — неизвестные похитители связывают мне руки, усаживают на коня, судя по всему, моего же, и, не проронив ни слова, куда-то везут.

Я продолжаю попытки позвать на помощь, но очевидно, что кроме молчаливых похитителей меня никто не слышит, поэтому я устало замолкаю. Мои голосовые связки мне ещё пригодятся, приберегу их для более подходящего для крика момента.

По ощущениям я трясусь на своей лошади не меньше десяти минут, прежде чем наконец слышу голос одного из похитителей.

— Господин, вот он, доставили, как вы и приказывали, — говорит этот неизвестный мне мужчина.

— Отлично, поехали, как и уговаривались. в лес, утопим стервеца в лесном озере, — радостно отвечает заказчик моего похищения, и я с ужасом узнаю в его голосе голос Афанасия!

Так вот кто решил меня похитить! Не простил мне опричник того, что по моей милости его выпороли за лжесвидетельство!

— Слушай, Афанасий, зачем так жёстко-то? Ну, выпороли тебя из-за меня, но зачем меня за это убивать! Это же неравнозначная месть, — начинаю я увещевать своего похитителя. — ну, выпори меня, если хочешь, но только отпусти живым!

— Размечтался, — смеётся невидимый мне Афанасий. — Ты меня на всю жизнь опозорил, надо мной теперь вся опричнина смеяться будет! Так что утопить тебя в озере — это ещё по-божески.

— Но…

— Заткните его, слишком много болтает, — приказывает Афанасий, кто-то из похитителей приподнимает надетый на мою голову мешок, и затыкает мне рот тряпкой.